Пари. Книга 2. На интерес
Шрифт:
– Алла, здравствуй!
– Артём! Видеть тебя не хочу. Повторюсь: чего надо?!
– Поговорить. Объяснить. Да, я знаю, мудак. Но это не отменяет того, что ты потрясающая. Нет никаких мне грёбаных оправданий. Только если бы мы оба ничего не чувствовали, ничего бы и не было.
– Да что вы говорите, Артём Алексеевич, а я думала, финансовая сторона вопроса и дармовой адреналин от спора с Лоем начисто ваш мозг, и без того скудный, выели, вымыли и черепушку высушили!
– Есть такое. Но опять же, это не отменяет наших общих переживаний, опыта, тонких взаимоотношений. Ты мне
– А ты мне НЕТ! Ты мне мудак, которого я вычеркнула на хрен из книги своей жизни и общего бытия!
– Легко тебе. У меня не так. Мне тебя не хватает. Как человека в той самой пресловутой, дерьмовой и скучной (без тебя, между прочим) жизни. Родного человека. И если ты когда-нибудь сможешь со мной просто поговорить… – тон вроде и виноватый, а глаза у кудрявого засранца хитрые. Красивые глаза. Ненавижу.
– Ходим по кругу… следующий виток разноцветной игрушечной спиральки! Только запутанный – капец! Не разгребёшь, Тёмыч!
Перебиваю АраГора постоянно. Чё так бомбит?
– Давай новую начнём. Как друзья?
Он издевается?
– Фиговый из тебя друг! Только Матушкин, дебильный сапог, твоя пара! Давно хотела сказать – дрянной, гнилой человек и отвратительный персонаж!
– Не захочешь – больше его никогда не увидишь! Обещаю.
– Я и тебя видеть не хочу! Но вон, предстал пред ясны очи! – и правда, минут пятнадцать на козла убила. «Отожрал от тренировки. Через полтора часа уже Бек приедет. К нам пойдём, в родную уютную квартирку, раньше принадлежащую его бабушке, в пятиэтажках рядом с Комитетским лесом, каналом, железной дорогой и репетиционной базой. Пойдём допиливать “низшую высшую математику” – и на репу в гаражи». Артём как почувствовал.
– Ладно. Просто поверь, будет так, как ты захочешь. Пора позаниматься, что ли.
– Ты ж ушёл из большого спорта?
– Решил ворваться обратно.
Бек
К памятнику Сергею Павловичу Королёву можно было доехать на автобусе из любой точки города. Дальше на репетицию все металлисты добирались пешком.
Дорога от проспекта до репетиционной базы на канале в Комитетском лесу занимала максимум десять – пятнадцать минут. Лужи и жирные кляксы грязи дополняли бесцветный, мутный, голый пейзаж конца октября.
Кучка чёрных зонтов короткими перебежками продвигалась в сторону многоэтажных гаражей у железной дороги.
Приходилось продираться по двое – отсутствие тротуара вдоль проезжей части и предательские ручейки, щедро разбрызгиваемые на пешеходов проносящимися мимо машинами. Путь преодолевался медленно, но верно.
Клавишник Михей, добрый, улыбчивый молодой человек, и его девушка Катя, высокая, как сам Миха, бледно-рыжая, с густыми прямыми волосами и без места на коже, свободного от веснушек, шли чуть впереди Бека с Алей.
Сзади парочки, разве что не под ручку, тащились вокалист Дима Торин (высокий,
Денис Бек-Назаров, соло-гитарист, по совместительству лидер группы, и его девушка Аля выглядели пришельцами в общей густой серости окружающего мира.
Всегда в чёрно-белом, идеально одетый, опрятный, выглаженный, стильный Бек, с ровно стриженными гладкими, густыми, «вороными» волосами с седой прядью у самого лба (так сложилось), с серьгой-колечком в левом ухе, холодным взглядом и ехидными морщинками у карих газ – восточный принц, ни дать ни взять.
Аля – вечно улыбающаяся девочка с медными кудрями до попы, выгодно вбирающими осеннюю влажность, фигурой «песочные часы» в канонической античной пропорции. Ну точно с альфы Центавра.
«Чёрные грибочки» шли и переговаривались обо всём и ни о чём. Торин в очередной раз жаловался на проблемы с военной кафедрой в институте из-за длинного конского хвоста.
– Дим, ты же отдаёшь себе отчёт в том, что придётся состричь перед сборами летом? – обернулся к товарищу Денис.
– Стараюсь об этом не думать, гоню прочь грустные мысли о шести неделях, вырванных из жизни! – негодовал вокалист.
– Ещё не вырванных, но месяцев через восемь… – с горечью произнёс Бек-Назаров.
– Смотрю, не один Бог Грома у нас переживает по этому поводу. Тебе-то что стричь, Денис? Там до ушей можно вроде? – перекрикивая ветер, отозвался Михей.
– Я думаю, что кто-то больше рефлексирует по поводу разлуки с родными краями… Ден, я приеду на присягу и буду строчить эсэмэски простынями, если отберут телефоны, то письма мелким почерком! Дом, как договаривались, не сожгу! Честно продолжу поливать Кузю! Фикус выживет, и мы тоже, – нежным шёпотом, упираясь носом в висок парня, сказала Аля.
Бек шумно втянул воздух, сглотнул и ответил сквозь зубы:
– Ещё раз так сделаешь – и репы не будет. До дома здесь близко.
– Мы потом всё успеем, а заряженный ты играешь ещё лучше, – хрипло, еле слышно произнесла девушка.
На пандусе гаражей торчали уже отработавшие «Страмослябы».
Ребята стали жать друг другу руки и шумно переговариваться. Все, кроме Дениса. Он поздоровался только со статным, широкоплечим соло-гитаристом Андреем по кличке Эльдарон и его девушкой, клавишницей Машей. Высокая, стройная крашеная брюнетка обняла Алю, потом сразу утащила в сторону от толпы парней в коже и косухах – болтать.
Басист группы Эльдарона, тощий, длинный, миловидный Илья Лой, по совместительству бывший парень Али, и вокалист Князь (в быту Антон) мгновенно ретировались.
Мелкому солисту с птичьим носом и ростом метр с кепкой трюк удался лучше, чем долговязому Лою, чудом не задевшему чехлом шероховатый бетонный потолок.
Задубевшие от порывистых ветров и увесистых сумок с инструментами, музыканты протиснулись за тяжёлый брезент внутрь репетиционной базы. Денис остался перекинуться парой слов с другом и по совместительству однокурсником, тоже бауманцем, Андреем.