Пари
Шрифт:
Еще раз пересматриваю документы.
Ищу информацию по двум другим подрядам. Один контракт, тот самый, где часть оплаты идет в счет демонтажа старого оборудования, принадлежит дочернему предприятию… одного весьма известного немецкого концерна. С немцами, пусть и не с этими, я уже веду дела и никаких нареканий к их исполнительности у меня нет. Второй контракт с итальянцами, тут все помельче и без подмоги за плечами, но даже поверхностный забег в поисковик выдает маленькую, но вполне приличную фабрику.
Суммарно и на первый взгляд выглядит вполне неплохо.
Окончательно понять что к чему смогу только после отчета Федорова, потому что я уже научен горьким опытом, что даже самая приличная
Но во всем этом странно другое.
Выглядит все так, будто Виктория изо всех сил старалась, чтобы подтянуть дела «Гринтек» вверх. Не просто слила деньги в пустоту, а потратила их на действительно хорошие решения. Если реальность будет соответствовать написанному на бумаге — даже на половину! — это, блядь, будет просто отличный результат для полной дилетантки. Результат, который может сильно поднять плачевные дела «Гринтек». Отсюда вытекает закономерный и логичный вопрос — на хрена ей это делать, зная, что ее кукловоду наоборот нужно как можно сильнее опустить цену акций, чтобы скупить их по дешевки «почти что даром»? Более нелогичного поступка и представить нельзя. Не может же случится такое дьявольское совпадение, что на нарочно хотела заключить максимально провальные контракты, но три из трех оказались очень удачными? Да и условия, прописанные в договорах, похожи на те, которые выбиваются только грамотным правильным торгом, а не падают с потолка от не хрена делать.
Если бы я не знал, кто за всем этим стоит, то хотел бы такого человека к себе в команду.
Блядь.
Я еще раз пересматриваю каждую чертову бумажку, тупо докапываясь уже чуть ли не до каждой буквы, но ничего не меняется — это все еще три чертовски выгодный грамотных и выгодных контракта. И чем больше я в них вникаю, тем сильнее уверен, что завтрашний отчет Федорова только подтвердит эти выводы.
Получается, пока я от злости и дурной башки разводил амуры с той блондинкой, Вика реально отпахала на двести процентов. Будь я ее «заказчиком», то очень крепко погладил бы против шерсти за такие старания, потому что когда работы будут закончены, мощности «Гринтек» вырастут минимум на двадцать, а то и двадцать пять процентов, окупятся за год и потом выйдут в стабильный крепкий плюс. Ну что тут сказать… гениально, блядь. Окажись она сейчас передо мной, я бы даже искренне ей поаплодировал, несмотря ни на что.
Вот на хрена мне все это?
Час назад я был уверен, что раскусил ее игру, а теперь даже не представляю, что может творится в ее рыжей голове. Точнее, уверен, что любые мои представления не будут иметь ничего общего с действительностью.
Глава семьдесят третья: Вика
— Виктория Николаевна Лисицына? — слышу в трубке суровый мужской голос, смахивающий на тот, которым обычно разговаривают судьи с обвиняемыми во всех смертных грехах.
— Это я, — говорю натянутым голосом, заодно перебирая в уме варианты, откуда мне еще не прилетал «бумеранг» кармы. Кажется, уже вообще со всех сторон, но на всякий случай все равно готовлюсь к худшему.
— Следователь Степашин Александр Александрович. — Потом он еще целую минуту объясняет, что занимается расследованием разных мошеннических схем. Объясняет не без легкого пафоса и гордости.
Отлично, для полного комплекта «счастья» мне не хватает оказаться втянутой в какую-то махинацию Марата. Ну нет, что бы там не натворил этот козел, я не дам повесить на себя ни копейки!
— Слушайте, Степашка… или как вас там, я никогда, ни у кого не взяла ни копейки деньги, ясно?! Только за рекламу, но все мои декларации можно
— Гм-м-м, Виктория Николаевна, я звоню уточнить насчет гражданки Дианы…
Пока он перечисляет ее паспортные данные, я соображаю, что речь идет о той самой Диане, которая украла у меня сто семьдесят тысяч. Диане, которую на меня натравил Марат, но поняла я это, к сожалению, слишком поздно.
— Эта… личность, украла у меня сто семьдесят тысяч. Я могу предоставить все документы и счета, и выписки из банка, и вообще все, что у меня есть!
— Конечно, нам все это потребуется. — Спокойно говорит следователь. — Не могли бы вы подъехать к нам? Скажем, к часу дня? Дадите показания, чтобы мы могли приобщить все документы к делу. Вы подавали заявление о хищении?
— Нет, — нехотя признаюсь я, потому что была настолько разбита крушением всех своих надежд, что в моей голове не осталось ничего, кроме пессимизма насчет возможного поиска мерзавки и возврата украденных денег. — Планировала, но вы меня опередили.
— Очень, очень плохо, что не сделали этого раньше, — как строгий дядя Степа, отчитывает следователь, — значит, возврат средств будет не раньше, чем через несколько недель, пока не проверят все ваши документы.
— Возврат средств? — начинаю заикаться от волнения. — В смысле… я получу обратно свои деньги? Все?
— Все сто семьдесят тысяч, если ваша информация подтвердится.
Я громко икаю, в ответ на что мой суровый собеседник откашливается, очевидно, чтобы хоть как-то замаскировать смех.
— Подождите… — Я до сих пор боюсь верить, что в моей сплошной полосе неудач наметился маленький просвет. — Это какой-то розыгрыш, да?
— Нет, Виктория Николаевна, и чем скорее вы пройдете все формальные процедуры — тем быстрее получите доступ к своим средствам.
— Я буду к часу как штык! — готова чуть ли не под козырек брать на радостях. Да что там — могу хоть сейчас бежать по всем инстанциям, лишь бы поскорее получить назад деньги и вернуть долг Ане (хоть она и не просит его обратно).
Следователь Степашин прощается, кладет трубку, а я еще какое-то время как зомби пялюсь в одну точку — ведро с грязной водой, в которой я мою швабру, третий раз за утро перемывая полы. Работы в бабушкином доме просто непочатый край, но каким-то образом переезд сюда благоприятно влияет на мою нервную систему. Хотя еще несколько месяцев назад меня бы перекосило от мысли, что придется жить в старом доме с мышами и клумбами. Клумбы, кстати, откладываю в конец очереди всех дел, потому что, положа руку на сердце, огородник из меня вообще никакой. Невольно улыбаюсь, вспоминая, как еще в детстве, когда бабушка не болела и у нас был свой маленький огород, вызвалась помочь ей с сорняками в луке. В итоге, на грядках лука не осталось, зато сорняки стали выглядеть гораздо ухоженнее. Бабуля меня за это даже не отругала, но к огородным работам больше и близко не подпускала.
К одиннадцати успеваю привести в порядок (насколько это пока возможно) одну из трех комнат, вытаскиваю оттуда маленький старый диванчик и столик — сюда уже заказала новую мебель, а эта займет место на крыльце, благо навес не проржавел и здесь можно будет проводить вечера вплоть до первых заморозков.
Мою чумазого Орео, который на радостях даже перестал изображать ленивую плюшку и носится по двору, суя любопытную морду буквально в каждую щель. Пришлось дважды его намыливать, пока его белая шерсть снова не стала белой. Одеваюсь, привожу себя в порядок и еду подписывать бумаги. До последнего не могу поверить, что все это не сон и не дурная черная шутка Марата, но два с половиной часа скучной бюрократической волокиты подтверждают, что происходящее — не сон, не шутка и не галлюцинация.