Пари
Шрифт:
— Вообще-то, мне больно, — ворчу я, когда ладонь, яростно сжатая его пальцами, и правда начинает деревенеть. — Ты не мог бы…
— Сколько лет прошло — а ты до сих пор не научилась смотреть под ноги, — грубо перебивает он.
«Ну надо же, а ты и не забыл», — мысленно потираю ладони. Что там говорят о свойствах памяти со временем стирать весь негатив и оставлять только хорошее? С моей стороны было бы слишком наивно надеяться, что он простил и забыл мое предательство, да и сам Лекс неоднократно давал понять, что лучше укусит себя за локоть, чем зароет топор войны. Но это никак не отменяет того факта, что в его воспоминаниях все меньше
— Очень тяжело бежать за страусом и одновременно не расшибить лоб об полосу препятствий, — ворчу скорее для дела, чтобы поддерживать свой образ «вынуждено смирившейся».
— Страус? — Лекс фыркает. — И откуда это только берется в твоей голове, Виктория.
— Спорим, зато тебя так больше никто не называл!
— Да уж, в основном как-то типа… котиком.
— Как приторно-банально, — тоже фыркаю я. — Все больше убеждаюсь в том, что современные девушки абсолютно деградировали.
— Вик, вообще-то, так меня называла только одна девушка — ты.
Я изумленно моргаю, вдруг вспоминая, что действительно так его называла. И с тех пор больше никого, никак и никогда, потому что для Марата у меня в принципе не могло быть никаких особенных словечек, а других претендентов на роль объекта нежностей просто не было. Эти три года я жила просто в свое удовольствие, в мире, где могла позволить себе все, что угодно и когда угодно. В мире, где среди моих жизненных приоритетов отношения стояли даже не в конце списка, а гораздо-гораздо ниже его. Потому что у меня уже был муж (пусть и чисто номинальный) и потому что мне просто никто не был нужен. Хватало себя самой и своей сытой жизни.
Странно, что только теперь, с возвращением Лекса в мою жизнь, я снова начала об этом задумываться. Как будто все три года жила в добровольной консервации.
— Это было просто по-глупости, — пытаясь оправдать свое прошлое поведение, но Лекс вообще никак не реагирует на мои слова.
Он уже вообще как будто забыл об этом.
Мы сворачиваем в сторону ряда кресел в зале ожидания. Лекс ставит рядом наши вещи, мы одновременно смотрим на табло с расписанием вылетов и потом — на свои наручные часы. Обращаю внимание, что Лекс носит смарт-часы, самые ходовые, пусть и от известного дорогого бренда, хотя раньше видела на его запястье более тяжелый механический хронометр от швейцарцев. Ну да, он всегда предпочитал удобство, даже машину выбирал не по принципу «чтобы дорогобогато», а в первую очередь — безопасно и максимально комфортно всем, а не только тому, кто рулит понтами. И тогда мне это тоже казалось довольно странным. Сейчас же, оглядываясь назад, неприятно осознавать, что он просто был слишком зрелым и слишком… взрослым для той девочки, которая готова была продать душу дьяволу за красивые модные туфли, в которых запросто могла бы сломать себе ноги на первом же променаде.
— Кеды, ну надо же, — словно читает мои мысли Лекс, окидывая небрежным взглядом мой «наряд» — меланжевый спортивный костюм необъятных размеров и оранжевые «Конверсы» из лимитированного выпуска. — Мало вещей, удобная обувь, хвостик вместо укладки. Ты точно та самая Виктория или мне подсунули двойника?
— Как смешно, — цежу сквозь зубы и демонстративно усаживаюсь на диванчик. — А ты до сих пор ни разу не завел свой секундомер. Кажется, в это прекрасное путешествие летят два совершенно посторонних человека. Хорошее решение — так у нас меньше шансов поубивать друг друга еще до того,
— Просто читаешь мои мысли. Я схожу за кофе. Тебе принести чего-нибудь?
Звучит настолько просто и даже искренне, что я придирчиво разглядываю его лицо, в надежде отыскать там замаскированный подвох. Лекс, так и не дождавшись моего ответа, пожимает плечами и уходит.
Только оставшись одна, с облегчением выдыхаю, лезу в боковой карман чемодана за расческой и зеркалом, и наспех переплетаю волосы в косичку, кое-как оформив челку романтическими «волнами». На самом деле, я не успела ничего сделать с волосами, потому что потратила половину драгоценного времени на приступы самобичевания и попытки выпроводить кота обратно на балкон, а не потому, что собиралась представить перед Лексом в образе «дочери маминой соседки». Сейчас хочется в который раз хорошенько оттаскать себя за ухо, чтобы в следующий раз не тратила время на глупости, а сразу переходила к поиску решения.
Пока Лекса нет на горизонте, пользуюсь случаем и заглядываю на страницу к Эстетке. В глубине души еще теплится надежда на то, что Лекс не просто так взял меня с собой, и на самом деле у него с его зазнобой дела окончательно разладились. И конечно же она, как любая нормальная женщина, должна выложить хотя бы парочку сторис на эту тему. Ну хотя бы парочку цитат с намеком на то, что мужик, на которого она потратила столько времени и сил, оказался козлом обыкновенным. Но ничего этого нет. Она снова выложила глубокомысленный пост о прочитанной книге, а в сторис, хоть и есть цитаты, но все они тоже из этой книги и вообще о жизни, а не о том, что истина в песнях Ирины Аллегровой.
Меня так и подмывает сделать пару провокационных фото и отправить их Эстетке с каким-нибудь специфическим многозначительным посланием, типа «ты же умная, догадайся сама». Но я в который раз убираю палец с кнопки отправки сообщения и на всякий случай вообще убираю телефон в дальний карман чемодана.
Ничего страшного. Нужно просто подождать несколько дней, а потом все решится само-собой. Я лично прослежу за тем, чтобы Лекс объяснился с этой умницей-красавицей ровно в том грубом и жестком тоне, после которого она сама его заблокирует везде, где только можно. Как говорится в той поговорке: иногда, чтобы успеть, нужно не спешить.
— Твой кофе.
Перед моим носом возникает рука Лекса с бумажным стаканчиком.
— С чего бы такая забота?
— Считай, что меня впечатлили твои невообразимо синие… — Лекс кривит рот в плохо сдерживаемой улыбке. — Синяки под глазами.
— Ты сегодня в ударе — так и сыпешь остротами. — Беру кофе, делаю глоток и он оказывается на удивление очень даже ничего. — Знаешь, если бы ты хоть иногда читал мои предложения, то твоим сотрудникам в офисе не пришлось бы давиться той бурдой, которую мешают местные кофейные автоматы, почему-то называя «кофе» смесь грязи и пыли.
— Обязательно приму к сведению твои ценные замечания, Виктория. — Лекс плюхается рядом, но между нами все равно остается приличная дистанция. — Жаль только, что сотрудники «Гринтек» не нарабатывают на то, чтобы я захотел потратить некоторую часть доходов на улучшение условий их труда.
— Так может стоит сначала эти самые условия улучшить, а потом — требовать результат?
— Ты точно училась на маркетолога, Виктория? — Лекс запрокидывает голову и прикрывает глаза, подавляя зевоту. Как будто хочет подчеркнуть, что спор со мной навевает на него тоску.