Пари
Шрифт:
— Споткнулась на ступенях в туфлях от Джимми Чу, — рассказываю только вершину айсберга той ужасной истории. — Неудачно приземлилась. Но мне попался хороший врач и даже обошлось без швов. Но перегородка в носу… — зеваю, пропуская те подробности, которые неприятно вспоминать до сих пор. — В общем, она искривилась, кажется, и теперь я храплю так, что меня можно использовать в лесу в качестве охраны от нападения диких зверей.
— Очень хорошо, что ты сказала — порекомендую тебя парочке своих друзей, любителей таскаться в походы.
— Только сегодня и только сейчас для всех друзей Мистера Секундомера —
Глава сорок шестая: Лекс
Она реально храпит, хоть и не так громко, как я пытался ее пристыдить. Но это же Вика — кажется, ее можно обвинить в чем угодно, и она все равно сделает вид, что именно так и задумано.
После короткой борьбы с самим собой, сдаюсь и осторожно, чтобы она не проснулась и не застукала меня на горячем, опускаю нос в ее рыжие кудри. И тут же резко отворачиваюсь, стреноженный до боли знакомым запахом. Она пахнет ровно так же, как и три года назад. Той же сводящей с ума смесью соленого прибоя и какого-то пряного экзотического дерева. Как будто вообще ничего не было — ни ее предательства, ни нашего разрыва. Жизнь просто стояла на паузе, а теперь слишком быстро рванула с мертвой точки и вот мы снова, как влюбленная парочка, летим в очередное незапланированное путешествие.
А, черт!
Я задерживаю дыхание, пытаясь убедить себя в том, что это совсем другой запаха, а эти болезненные фантомы — просто злая шутка моего подсознания. Не может же она, в самом деле, столько лет пользоваться одним и тем же шампунем или парфюмом. Это же Вика — имя ей «непостоянство».
«Давай, тряпка, еще распусти нюни и прости ее на радостях!» — зло дразнит мой внутренний бультерьер, и это немного приводит меня в чувство.
Это — и стюардесса, которая проходит по салону и просит пристегнуться, потому что самолет заходит на посадку. Я довольно резко дергаю плечом, чтобы заставить Вику проснуться. Она что-то недовольно бормочет, но я усилием воли заставляю себя даже не смотреть в ее сторону.
Мы почти не разговариваем до самой посадки в такси, которое забронировано для нас отелем. Как-никак — я взял два люкса, и бдительная администрация решила выразить свое восхищение этим жестом внимания. Мое взаимодействие с Викой ограничивается только помощью с ее чемоданами, но я нарочно иду семимильными шагами, чтобы избавить свое пространство от ее сводящего с ума запаха.
— Совсем не обязательно было так нестись, — все еще немного сонным голосом возмущается Вика, когда мы оказывается внутри авто. — Или они подсыпали слабительное в твой кофе?
Я просто ее игнорирую. Зато пишу Кате, что уже в машине и, насколько это возможно, делаю селфи так, чтобы Вика не попала в кадр. На мгновение кажется, что она сделает это нарочно, но она Вика наоборот отодвигается до самой дверцы, и тоже залезает в телефон.
«Спасибо, что написал!» — сразу после отправки сообщения, пишет Катя. Признается, что никак не могла уснуть, хотя это глупо и в наше время самолеты падают гораздо реже, чем случаются ДТП. Потом просит прислать ей вид из окна моего номера, потому что оттуда должен быть виден Карлов мост. Я, конечно, обещаю, но в который раз корю себя за то,
Около гостиницы нас встречает пара швейцаров. Один из них — моложавый и тощий — бросается к Вике и тут же хватает ее кладь. Я мысленно скриплю зубами — она, блядь, словно магнит для мужиков! Слетаются на нее как на мед, а я вынужден корчить постороннего чувака, который типа вообще не при делах и даже с радостью отведет ее под венец.
Но как только мы заходим внутрь, я понимаю, что случилась какая-то лажа. Еще толком не вижу ее причину, но жопная чуйка подсказывает — случился какой-то попадос. И беглый осмотр огромного холла гостиницы сразу же его «обнаруживает».
— Тихий блядь, — рычу себе под нос, замечая его около ресепшена.
— Это там…? — в унисон шепчет Виктория.
Останавливается, потому что я больше не слышу торопливое эхо ее шагов.
— Ты что тут делаешь?! — налетаю на Тихого, едва сдерживаясь, чтобы не схватить его за грудки и не зашвырнуть на ближайший рейс домой.
Он как будто вообще ни хрена не удивлен ни моим появлением, ни моим гневным выпадом. Нарочито медленно ставит подпись на трех бланках, получает ключ-карту и только после этого разворачивается ко мне всем корпусом. Сразу замечаю, как прищуривается, глядя мне через плечо. Засек Вику.
— Вообще-то у меня такой же пригласительный, — размахивает у меня перед носом ярким зеленым буклетом с эмблемой в виде трилистника. — Ты же не собирался ехать, я забронировал себе место участника, оплатил гостиницу, прямой и обратный рейс. Я типа должен был отказаться и потерять бабло только потому, что тебе в жопе заковыряло потусить со своей бывшей сукой?
— И я тоже очень рада тебя видеть, Тихий, — вклинивается звенящий от холода голос Вики. — Может эта сука пройти регистрацию, заселиться в номер и не портить своим мерзким присутствием вашу мальчуковую тусовку?
— Да пошла ты! — грохочет Тихий и ломится вперед, как будто собирается размазать ее своей здоровенной тушей.
?????????????????????????? Успеваю влезть между ними и плечом отпихиваю Тихого в сторону. Сотрудники отеля уже начинают суетится и перешёптываться. Отлично, для полного «веселья» не хватает только вызова охраны или местных представителей правоохранительных органов, и вишенка на торте — вывоз до аэропорта с запретом посещать страну всем моим родственникам до третьего колена.
— Хули ты творишь?! — Придвигаюсь к Тихому впритык, всем видом давая понять, что любая его попытка даже дышать в сторону Вики закончится для него как минимум крепким мордобоем. Чего хотелось бы избежать. В последний раз я бил ему морду в тот день в больнице, когда я узнал от него что остался не только без ног, но и без дела всей своей жизни и любимой женщины.
— Я творю?! Я?! — Он нарочно басит так громко, как будто хочет, чтобы Вика услышала каждое слово нашей перепалки. — Может самое время задать этот вопрос себя, а, Лекс? Хули творишь ты?! Тебя ждет шикарная баба, а ты решил забить на нее хуй и тусить с бывшей!