Париж 1914 (темпы операций)
Шрифт:
10–й арм. корпус имел на 6 сентября задачу продолжать преследование. Был выделен даже летучий отряд из дивизионной кавалерии, велосипедистов и артиллерии, который должен был быстро выдвинуться в долину Сены. Но, в действительности, при первых попытках продвинуться вперед корпус наткнулся на ожесточенное сопротивление (42–я дивизия армии Фоша).19–я дивизия у Корфеликс (Corfelix) и Ле-Реклю (Le Reclus) переправилась через М. Морен, но здесь попала в труднопроходимую лесную зону, где и застряла.
74–й пех. полк 6 сентября вел атаку по ту сторону реки М. Морен, восточнее Суази (Soizy aux Bois).
Здесь лес Ботре (Bois de Botrait) ниспадает круто к М. Морену по склону вые. 50–60 м. Плотный кустарник был почти непроходим и к тому же переплетен зарослью дикой ежевики. В этом непроницаемом сплетении бойцы взбирались на крутую гору, с тяжелыми ранцами, при жгучей жаре. Лишь только 3–я рота достигла вершины, как попала, по свидетельству участников, «под неприятельский артиллерийский огонь невиданной силы».
Деревня Вильнев-ле-Шарлевиль (Villeneuve les Charleville) переходила из рук в руки. Наконец, во второй половине дня немецкая пехота, при поддержке мощного артиллерийского огня, овладела ею и удержала за собою до конца дня. В результате неимоверно тяжелых боев, в которых обе стороны понесли большие потери, 10–му корпусу удалось подвинуться всего
Восточнее 20–я пех. дивизия и прусская гвардия остановились перед Сен-Гондскими болотами, через которые вели только несколько узких дорог и форсировать которые можно было только с одновременным охватом с востока.
Этим и кончился маневр захождения левым плечом 2–й армии 6 сентября. Как и в случае с Клюком,оказалось, что подобные перестроения для армии в новых условиях ведения войны — дело несколько потруднее, чем повороты батальона.
6 сентября Бюлов ещемог пребывать в царстве сладких иллюзий, считая, что французы уже очистили правый берег Сены. Конец этого тяжелого дня должен был поколебать его безмятежную уверенность. На другой день, 7–го, после того как приказ Жоффра стал известен, жестокая действительность выступила во всей своей неприглядной наготе. Силы гигантского сражения начинают оказывать свое непреодолимое действие, 3–й и 9–й германские корпуса уходят с правого фланга 2–й армии к северу. Мечты о блестящем успехе на Сене развеяны в прах, С негодованием и злобой узнает Бюлово новом сумасбродстве неистового Клюка.Этим известием он «полностью выбит из состояния равновесия» [253] . Как пишет сам Бюловв воспоминаниях, только теперь ему стало ясным, «что 1–я армия своими 2–м, 4–м и 4–м рез. корпусами ведет контрнаступление против врага через Урк» [254] . Это решение командования 1–й армии он считает тяжелой ошибкой, так как «только примыкание 1–й армии к правому флангу 2–й у Шато-Тьерри могло бы образовать фронт, которого он (противник) не мог бы ни прорвать, ни обойти» [255] Бюловвысказывает убеждение, что если бы даже 1–я армия имела успех в своих действиях против Монури,она все равно не смогла бы использовать его, упершись в укрепления Парижа. Сказано очень хорошо, но все это является, несомненно, позднейшим вуалированием действительного поведения генерала Бюлова вэти критические дни. Что дало бы отступление 1–й армии к Шато-Тьерри, если Бюловстянул все свои силы к югу и оголил таким образом Марну, к которой ведь, по директиве германского главного командования, должен был примкнуть его правый фланг? Не ясно ли, что забота о примыкании друг к другу флангов обеих армий возникла у него только тогда, когда он убедился в неверности своего первоначального намерения разгромить французов на Сене. Совершенно очевидно, что Бюловне имел никакого отчетливого представления об общей обстановке, что он не понимал значения боев на Урке, в которые Клюкбыл вовлечен далеко не по своей вине [256] .
253
Kabisch, 98.
254
Bulow, 56.
255
Bulow, 56.
256
Маневр Клюка, по крайней мере, преследовал явную оперативную цель, пусть и неосуществимую. Наступление Бюлова против Сен-Гондских болот вело в никуда. Только при очень «кооперативной игре» успех 2–й армии кардинально менял ход сражения. (Прим. ред.)
Итак, день 6 сентября пропал даромдля командования 2–й армии. Преследование кончилось безрезультатно, а для выправления общей оперативной ситуации ничего не было сделано. Мало того, командующий 2–й армии снял с Марны последние прикрытия и тем во много раз обострил угрозу проникновения сил противника в свой тыл, хотя опасность со стороны Парижа ясно сигнализировалась в директиве германского главного командования и в его собственных донесениях главной квартире.
Но допустим, что ошибки, сделанные командованием 2–й армии 6 сентября, должны быть отнесены за счет запутанности и неясности обстановки, так как неизвестность — неизбежный спутник войны. Какие меры должен был принять генерал Бюлов 7сентября, когда он знал уже об общем наступлении союзников (сообщение германского главного командования было получено в штабе 2–й армии в 7 час. утра), о тяжелом положении Клюкана Урке, об угрозе перехода союзников через Марну в брешь, открывшуюся в расположении 1–й германской армии? Совершенно очевидно, что первым и главным решением должно быть — отказаться от ложной идеи преследования противника, который сам перешел в наступление. Если Клюк оказался прикованным к Урку, то 2–я армия должна была сохранить за собой свободу маневрирования.Другой вопрос, как использовать эту свободу. Здесь могли быть приняты различные решения. Самое простое из них — отказавшись от перехода Сен-Гондских болот, закрепиться на их северной окраине и сдвинуться вправо, занять своими корпусами линию М. Морена, правым флангом упираясь к Марне у Ла-Ферте-су-Жуар. Тогда гвардейский корпус вместе с 3–й армией удерживал бы армию Фоша,малоспособную к наступлению. Три других корпуса 2–й армии и, допустим, один из состава 1–й сдержали бы наступление приблизительно шести корпусов союзников. Само собой разумеется, что германское главное командование должно было одновременно принять меры к немедленной передвижке сил на запад, например из 3–й или 4–й армий. Словом, генерал Бюловдолжен был серьезно оценить общую обстановку, которая ему была известна, прекратить наступление и перейти к обороне, перегруппировавшись к правому флангу.
Но все дело в том, что генерал Бюловвовсе не думает отказываться от своей авантюрына левом крыле. 7 сентября 10–й германский корпус продолжает свое упорное вгрызание в лес южнее М Морена. Здесь «ганноверцы ведут чисто индейскую войну». В густом лесу им приходится прорубать топором дорогу. То там, то здесь возникают бои с отдельными группами противника. Части были измучены и напрягали свои силы до последней крайности. Однако,
257
Создается впечатление, что Бюлов очень плохо представлял себе карту местности и не отдавал себе отчета о реальном расположении «центров позиции». Лишь случайно одна из важнейших точек — Момирай — была занята немецкими войсками. Что же касается боев за Сен-Гондонские болота, стоит задаться вопросом: как германские войска могли использовать операционную линию, проходящую через Фер — Шампенуаз даже — в предположении об успешности такого наступления? Не мог ли противник быстронейтрализовать новую угрозу маневром из глубины? (Прим. ред.)
Схема 7. Марнская битва. Западное крыло 7 сентября.
Застряв своим левым крылом в лесу и болотах, Бюловвсе же крайне обеспокоен общим положением. Соглашаясь отпустить 3–й корпус, он настаивает, чтобы, по крайней мере, 9–й остался позади реки Долло (Dollau). Но и это не удается. Положение на правом фланге 2–й армии становится крайне опасным. 10–Й рез. корпус отводится к Монмираю. Севернее остается лишь одна 13–я дивизия, которая располагается уступами от Фонтенеля (Fontenelle) до Монмирая. Командующий 7–м корпусом генерал Эйнемкрайне озабочен положением своей дивизии, которой угрожают несколько корпусов противника, проникающих в Марнскую брешь. К тому же собственно 13–я дивизия состоит всего из одной бригады, так как другая осталась у Мобежа. Что касается 14–й дивизии, то ее удерживает в своем распоряжении генерал Бюлов.Генерал Эйнемотправляется к командующему армией и высказывает ему свои опасения: «Безусловно необходимо, чтобы мой корпус завтра стоял в боевой готовности, чтобы отразить неприятельский прорыв между 1–й и 2–й армиями. Я должен получить обратно 14–ю дивизию. Тогда, в соединении с обоими кавалерийскими корпусами, дело пойдет». «Вы должны получить обратно вашу дивизию», отвечает Бюлов, — и успокоенный генерал Эйнемуезжает обратно. Но командующий 2–й армией имеет совсем другие виды на 14–ю дивизию и в тот же день перебрасывает ее на левый фланг,между 10–м и гвардейским корпусами, против Сен-Гондских болот. Однако, позиция 10–го корпуса в лесах на другом берегу М. Морена — представляется Бюловуслишком рискованной, и он приказывает 19–й дивизии в ночь с 7–го на 8 сентября отойти на северный берег реки.
Итак еще один день пропал даром.Атака левого крыла по-прежнему не дала никакого результата а между тем положение на Марне стало исключительно опасным. Откажется ли командование 2–й армии 8 сентября продолжать наступление левым крылом, чтобы принять какие-то меры для ликвидации этой опасности? Как раз наоборот, именно 8 сентября предпринимается «утренняя атака» против Фоша,о которой сказано выше. 14–я дивизия форсирует Сен-Гондские болота. Почти непрерывно идет она 7 сентября к новому пункту своего расположения и ночью приходит в Жош (Joches) на северном берегу Сен-Гондских болот. 8 сентября начинается тяжелая атака. Пехота кое-как перебирается по узкой гати, за ней должна следовать артиллерия. Перебросить орудия по гати почти в 1 км длиной под огнем противника и перед лицом неприятельской пехоты и пулеметов — предприятие крайне рискованное. Малейшего уклонения в сторону достаточно, чтобы кони и орудия безнадежно завязли в болоте, а падение одной запряжки на дороге означает остановку всех следующих за ней. Об отступлении не может быть и речи. Тем не менее операция протекает благополучно, 14–я дивизия утверждается на южном берегу Сен-Гондских болот. Тогда и 10–му корпусу снова приходится перейти в наступление, чтобы вернуть оставленное раньше пространство, но теперь его продвижение совершается с еще большим трудом.
Но увязывает ли, в конце концов, как-нибудь командующий 2–й армией свои действия на левом и правом флангах?
Некоторый свет на это обстоятельство бросает его обращение к Кирхбахув середине дня 8 сентября: «Так как 2–я армия должна вести тяжелые бои против сильно превосходящих сил противника, генералу Кирхбахуследует направить свое наступление возможно больше к западу, чтобы таким образом облегчить положение правогокрыла 2–й армии». Генерал Кирхбахвозвращает тогда 2–ю гв. дивизию ее командованию, а сам продолжает с двумя дивизиями наступать на юг.
Схема 8. Марнская битва. Западное крыло 8 сентября.
Итак, теперь Бюловсмотрит на наступление своим левым крылом, как на средство — ударом с запада заставить французов прекратить свое продвижение в Марнскую брешь. Сколько временитребуется, однако, для такого маневра, если даже признать достаточными те силы, которыми располагает Бюлов(а их, конечно, совершенно недостаточно). Требуется преодолеть труднодоступную и гористую местность в центре Шампани и затем вести борьбу с превосходящими силами 5–й французской армии. Бюловвскоре убеждается, что он снова во власти несбыточных мечтаний, ибо положение на правом крыле, видимо, не оставляет уже никакого временив его распоряжении. 8 сентября 2 французские дивизии уже наступают на 13–ю. Они проникают ей в тыл. Начальник штаба 7–го германского корпуса звонит в штаб армии: «Французы прорвались на фронте 13–й дивизии, бригада Унруотступает. Генерал Эйнемпредлагает отвести правое крыло назад». Генерал Бюловдает согласие, так как «у вас нет больше резервов». Отдается приказ: «13–я пех. дивизия отходит позади реки Вердонель (Verdonelle; впадает в Марну, в 10 км восточнее Шато-Тьерри), 10–й рез. корпус примыкает к ней». К ночи правое крыло 2–й армии располагается на фронте Марньи — Ле-Туль. Марнская брешь увеличилась еще на 15 км. Положение стало явно безнадежным и пессимизм Бюловавполне основательным.