Париж 1914 (темпы операций)
Шрифт:
Утром Хенчимел еще одну беседу с Л ауенштейном;из 1–й армии новых сообщений не поступило. В 7 час утра он отбыл в Марейль. Но мы останемся пока в Монморе, чтобы проследить дальнейший ход событий во 2–й армии. Изложение их в немецких источниках опять-таки нарочито запутано и тенденциозно. Но нельзя скрыть одного: решение об отступлении 2–й армии принимало все более реальный облик, оно нарождалось, конечно, в тяжелых муках, но неотвратимо. Вот, например, утренняя беседа Бюлова спринцем Августом Вильгельмомпрусским. Бюловснова указывает на серьезное положение 1–й армии; но дальше оказывается, что его хотят принудить к отступлению. «Я должен отступить, а я не хочу, так как не считаю положение таким скверным» [305] . Кто же вынуждает Бюловаотойти: Клюк,главное командование, Хенчили его собственный штаб, — остается неясным. Но это все муки родов — Бюловууже ясно, что отступить придется, он хочет только,
305
«Reicharchiv», IV, 241.
б) Приказ об отступлении 2–й армии
Совершенно невозможно с точностью установить, когда же Закончились мучительные предродовые схватки и появился на свет роковой документ об отступлении 2–й армия. Факты являются здесь более надежным источником, чем путаные психологические исследования Рейхсархива. Около 9 час. утра в штабе 2–й армии перехватывается радио кавалерийского корпуса Марвица,адресованное 1–й армии:
«Сильные колонны (противника) из Ла-Ферте (су — Жуар) в восточном направлении». Донесение летчика лейтенанта Бертольдаоколо 10 час. утра не оставляет больше места никаким сомнениям. Пять неприятельских колонн обнаружено между Ла-Ферте — су — Жуар — Монмирай в движении в северном направлении по следующим дорогам:
Сен-Сир — Сааси, в 9 ч. 15 м. у Сааси;
Орли — Нантейль, в 9 ч. 15 м. у Наотейля;
Буатрон — Паван, в 9 ч. 10 м. у Паван;
Саблоньер — Ножан, в 9 ч. 10 м. у Ножан л'Арго;
Вель — Мезон — Шези, в 9 час. у Шези.
Кроме того, сильные скопления войск у Бюссьера и Реплонж; сильные части кавалерии, восточнее Эсиз и у Куфремо. В районе между Шато-Тьерри — Монмирай — Конде противника не обнаружено.
Итак, в 9 час противник подошел к Марне; в 10 час. он, возможно, уже перешел реку. «Опасность прорыва казалась в этом пункте угрожающе близка. Силами для ее отражения 2–я армия по располагала… ее правое крыло оказывалось, таким образом, совершенно беззащитным…».
Подводя читателя таким путем к неизбежному походу, официальный труд Рейхсархива всячески маскирует истину. Он «забывает» указать точную дату издания приказа об отступлении. В 11 ч. 02 м Бюловпосылает радио 1–й армии: «Летчики сообщают о продвижении четырех длинных колонн (противника) через Марну. Около 9 час. — у Нантейля, Ситри, Паван, Ножан л'Арго. 2–я армия начинаетотступление, правым флангом на Дамери». Кажется, ясно. Но официальная история продолжает ткать легенду. В радиотелеграмме по ошибке, дескать, не были переданы заключительные слова «каково Положение у 1–й армии?» Допустим, что это верно: что же меняется? Разве не ясно сказано, что 2–я армия начинает отступление? Нет, оказывается, что Бюловждет еще ответа от 1–й армии, и до того момента приказ об отступлении задержан с исполнением. Около 1 часу дня Бюловполучает или, вернее, ему кажется, что получает, долгожданный ответ от 1–й армии: «Левое крыло армии отходит через Круп — Куломб к Монтиньи — Гаиделю. 2–й кав. корпус прикрывает это движение против противника, который переходит (Марну) у Шарли, насколько возможно путем нападения». И опять происходит недоразумение: 1–я армия вовсе не имела в виду этим общее отступление. Бюловже понял сообщение именно в таком смысле, и только тогда приводит в действие свой приказ об отступлении.
Эта забывчивость Рейхсархива тем более непонятна, что по другим официальным и его же собственным изданиям время выпуска и содержание приказов 2–й армии устанавливаются очень легко: приказ был передан по радио корпусам в 11 ч. 45 м.2 Приказ гласил:
«В интересах всей операции армия после достигнутого успеха обращается к выполнению новой задачи на северном берегу Марны и занимает с этой целью сначала линию Дамери — Тур, севернее Марны.
Движение должно быть начато с левого фланга. Гвардейский корпус и состоящие под командованием генерала Кирхбахасаксонские дивизии (32–я пех., 23–я и 24–я рез. дивизии) начинают движение в 1 час пополудни, гвардейский корпус по дороге Фер — Шампенуаз — Вертю — перекресток дорог, восточнее Авиз — Ати — Тур; генерал Кирхбахсо своими войсками, восточнее этой дороги.
Для лучшего отрыва от противника оставить перед ним от всех дивизий арьергарды, по крайней мере, до наступления темноты.
Движение главных сил 14–й пех. дивизии и 10–го арм. корпуса должно быть начато не раньше 2 часов пополудни, 10–го рез. корпуса и 13–й пех. дивизии не раньше 3 час.
До начала отхода порыв наступления не должен быть ослаблен ни в одном пункте».
Итак, приказ совершенно ясно указывал, что отступление 2–й армии должно быть начато в 1 час дня, без всяких оговорок о возможной отмене приказа или задержке его. И потому клубок событий легко распутать, идя с конца и научно располагая цепь причин, с устранением мелких и случайных деталей.
Конечное звено: приказ об отступлении, отданный 2–й армией в 11 ч. 45 м. 9 сентября.
2–е звено — принятие решения об отступлении; оно происходило мучительно, напряженно и противоречиво, путем скрещивания мнений, обсуждений, раздумий и пр. Но люди, в особенности при такой ответственной обстановке, мыслят, отправляясь от фактов и окружающей действительности, которые и форсировали решение,
3–е звено: безнадежное положение на правом фланге 2–й армии. Мы привели достаточно цитат, чтобы показать очевидность этой истины и с точки зрения участников, и с точки зрения официальной истории. Это не мешает, однако, вносить путаницу и в это ясное положение, что, вопреки своим же высказываниям, охотно поддерживает Рейхсархив. Но в особенности маскируется дальнейшая связь причин которая ведет к 4–му звену: безнадежность положения на правом фланге обусловливалась не только причинами, лежащими вне 2–й армии, но также и в ней самой. Бюловразбросал свои силы, увлекшись бесполезным наступлением южнее Сен-Гондских болот, и именно потому он оказался без резервов в решающий момент.
Здесь анализ вливается в широкое русло научного исследования всей Марнской битвы. Суть заключается в том, что 2–я армия оказалась оперативно
Это вовсе не значит, что мы хотим взвалить на Бюловавсю вину за поражение. Он несет ответственность в своей доле, которая оказалась немалой. Впрочем, и эту вину следует рассматривать не в личном, а в историческом аспекте. Субъективно Бюловбыл глубоко убежден, что надо наступать там, где только возможно и насколько возможно, и в этом отношении совершенно неверно противопоставлять Бюловаи Клюка.Оба они питались воззрениями старой романтической эпохи германских освободительных войн. Новых условий войны они не поняли совершенно, не поняли даже относительно, чего, бесспорно, нельзя сказать о противоположной стороне. Бюловуказалось немыслимым и даже преступным упустить такой шанс, как разгром центра союзников. И он пошел на авантюру, упустив, что такая операция совершается в новых условиях ведения войны не в несколько часов, как было в старых войнах, а в течение значительного числа дней. В итоге оказалось, что продвижение немцев на запад к Сезанну не успело оказать своего, влияния на положение правого фланга германской армии, где события развернулись острее и раньше.
Роль отдельных личностей, стоявших на командных вышках Марнского сражения, не может быть оставлена без учета и оценки) будь во главе 2–й армии не такой старомодный и самовлюбленный ретроград, каким являлся Бюлов,возможно, было бы своевременно принято верное решение — вытягиваться направо, а не налево. Но эту роль надо рассматривать в рамках основного русла событий, которое заключалось в сложной динамике сражения. С этой точки зрения, вину Бюловаследует считать относительной: он внес свою долю в торможение стратегической реакции на наступление союзников. Это тем более важно подчеркнуть, что, если, по Рейхсархиву, положение 2–й армии вовсе не требовало отхода ее (противоречащие этому признания указаны выше), и Бюловотдал свой приказ в силу ряда недоразумений, то в германских исследованиях встречается и другая концепция, возлагающая всю вину на Бюлова.Но какое же обвинение предъявляется ему? Оказывается, он наступал недостаточно энергично на юг и в частности 7 сентября отвел 10–й корпус назад. «Тайной военного искусства, — заявляет нам один из таких критиков действий Бюлова [306] ,— является — вести дальше наступление там, где оно идет вперед, не тормозить катящегося шара, но без помехи дать ему двигаться по наклонной плоскости». Бюловникак не заслуживает такого обвинения: он дал возможность катиться шару достаточно далеко. Но местность вокруг Сезанна вовсе нельзя уподобить наклонной плоскости, и шар стал систематически застревать. Чем больше Бюловувязал в болотах, лесах и холмах, плохо ли, хорошо ли, обороняемых Фошем,тем больше подставлял свою армию под удар подавляющих сил противника с запада. Наступление, победоносно движущееся вперед, является мощной сокрушающей силой. Но бывают случаи, когда эта сила становится отрицательной величиной. И это именно такой случай, когда выигрыш темпа, который нормально содержит в себе наступление, означает потерю времени относительно всей стратегической обстановки. Бюловвыигрывал на левом фланге гораздо медленнее, чем проигрывал на правом, где события развернулись раньше и острее. Так, Шлиффенжаждал наступления французов в Эльзас — Лотарингии, рассчитывая достигнуть победы на правом фланге раньше, чем даст осязательные результаты медленное продвижение врага через горы. Эпигоны шлиффеновской школы так и не поняли глубины мысли своего учителя.
306
«Ruckblick und Betrachtuiigen zu Teil 1–3» von Archivrat George Soldan, «Das Marnedrama 1914» 2. Abschnitt des 3 Teiles.
в. Наступление гвардии 9 сентября
(Схема 19)
Схема 19. Наступление гвардейского корпуса 9 сентября.
Не имеет смысла детально останавливаться на боях 9 сентября на фронте 2–й армии, так как никаких новых поучительных моментов в дополнение к сказанному раньше мы здесь не найдем. Ограничимся поэтому лишь общим разбором положения на фронте 2–й армии.
Нарастающая угроза на правом крыле отнюдь не заставила Бюловапрекратить опасное движение к югу от Сен-Гондских болот. Этому движению придается, однако, теперь уже вполне отчетливо западное направление. Можно сильно сомневаться, действительно ли у Бюловаимелась к вечеру 8 сентября твердая уверенность в том, что здесь удастся достигнуть результата, который отразился бы на положении правого крыла 2–й армии. Крупнейший немецкий военный писатель Зольданв своем очерке к которому нам придется еще вернуться, утверждает, что командование 2–й армии уже не рассматривало операцию к югу от Сен-Гондских болот «с точки зрения решительного сражения, после того как 10–й арм. корпус без настоятельного основания был отведен позади М. Морена», т. е. с ночи 7–8 сентября. Крепкая воля генерала Гаузенаувлекла за собой генерала Бюлова,но вечером 8 сентября сомнения снова одолели его. Бесспорный факт, что воля командующего 2–й армией раздвоилась, и это было объективным выражением положения этой армии. Сознание опасности на правом фланге пробивает себе дорогу через всю сложную гамму переживаний и идей, Бюлов вглубине души сознает, что единственное, что он может сделать, — это отдать приказ об отступлении. Но решения он принять еще не может, нет последнего окончательного аргумента, который позволил бы взвалить на свои плечи тяжкое бремя ответственности.