Париж в 1814-1848 годах. Повседневная жизнь
Шрифт:
Такая форма, как подписка, широко использовалась и при издании книг, в особенности многотомных научных трудов; прежде чем приступить к печатанию, книгопродавец выпускал проспект и распространял его среди потенциальных клиентов, с тем чтобы получить деньги вперед.
Парижане живо интересовались политикой, но, разумеется, читали они не только политические статьи. В 1820–1830-е годы читающая публика обожала романы; потребность в них была так велика, что, например, в 1833–1835 годах во Франции каждый день выходил новый роман. Однако книги эти были довольно дороги. Один том формата ин-октаво стоил 7,5 франка, а в большинстве случаев романы выходили в двух томах; искусство нагонять объем (с помощью просторного набора или диалогов с короткими репликами) было уже хорошо известно издателям. Из-за дороговизны многие парижане, даже состоятельные, вообще не держали в доме книг, а те чиновники и адвокаты, которые имели личную библиотеку, пополняли
Потребность парижан в беллетристике обеспечивали периодические издания. На рубеже 1820–1830-х годов в столице выходили многочисленные журналы (еженедельные или ежемесячные), на страницах которых печатались стихи, рассказы, нравоописательные очерки. Возник даже особый тип изданий, повторно печатающих (полностью или в отрывках) ранее опубликованные произведения. Один еженедельник такого рода откровенно назывался «Вором», другой – «Пиратом». Впрочем, «воровство» происходило, как правило, с согласия авторов и никем не преследовалось.
Художественная литература постепенно отвоевывала для себя площадь и в политических еженедельниках. Неполитическим материалам традиционно отводилась нижняя часть газетной полосы, которая у нас именуется «подвалом», а во Франции называлась «фельетоном» (в старинном значении – треть печатного листа). Эти «фельетоны» появились в газетах с самого начала XIX века: закон позволял увеличить газетную полосу на треть печатного листа, не платя дополнительного налога, и газетчики воспользовались этим для удлинения страницы. Поначалу в «подвалах» печатались литературные и театральные рецензии, научно-популярные статьи, а на рубеже 1820–1830-х годов газетчики стали помещать здесь новеллы и даже отрывки из новых романов.
Наконец, в середине 1830-х годов подлинную революцию в газетном деле произвел Эмиль де Жирарден – в прошлом редактор «Вора», а затем издатель «Газеты полезных знаний» – 32-страничного ежемесячника, где публиковались юридические и административные документы и практические советы («Газета» стоила в четыре раза меньше, чем аналогичные издания конкурентов, и за год достигла огромного по тем временам тиража в 132 000 экземпляров). В 1836 году Жирарден основал ежедневную газету «Пресса», которая была вдвое дешевле всех остальных парижских газет (годовая подписка стоила не 80, а 40 франков); дефицит средств покрывался за счет рекламодателей. Н.И. Греч писал в своих путевых заметках: «Эмиль Жирарден говорит: когда у меня двадцать франков на какое-нибудь предприятие, я употреблю осьмнадцать франков на объявления, а два франка на самое дело. Зато все стены и заборы Парижа оклеены его афишами об издании дешевого журнала la Presse».
Рекламные объявления печатались в газетах и в прошлые годы, однако Жирарден резко расширил их потенциальную аудиторию благодаря тому, что начал печатать в своей газете не только политические статьи и новости, но и романы с продолжением; они получили название «романы-фельетоны», так как печатались внизу газетной полосы.
Новация Жирардена имела большой успех, и у него сразу появились соперники. В том же 1836 году газета «Век» тоже уменьшила годовую подписку до 40 франков и тоже начала печатать романы с продолжением; в результате за 4 года ее тиражи выросли с 10 000 до 33 500 экземпляров, а в 1845 году у этой газеты было почти 35 000 подписчиков (в то время как у «Прессы» всего 22 500). Романы-фельетоны спасали и «воскрешали» газетчиков, растерявших читателей. Вот один из примеров: газета «Конститюсьонель» постепенно теряла былую популярность и в 1840 году имела всего 6000 подписчиков. Однако все переменилось после того, как редакции удалось заключить контракт с популярнейшим романистом Эженом Сю, который к этому времени уже успел опубликовать в виде романа-фельетона на страницах другой газеты, «Журналь де Деба», знаменитый роман «Парижские тайны». В 1844 году «Конститюсьонель» начала печатать другой роман Эжена Сю – «Вечный жид», и тираж ее сразу подскочил до 20 000 экземпляров. Постепенно романы-фельетоны заполнили страницы всех главных политических еженедельников Парижа, и результат не замедлил сказаться: с 1836 по 1847 год их совокупный тираж вырос с 80 тысяч до 180 тысяч экземпляров.
Изобретение романа-фельетона оказалось полезным и для газет, и для беллетристики: публикации романов с продолжением привлекали к газетам тысячи новых читателей, но и сами романы благодаря этому существенно расширяли свою аудиторию. Средний тираж книжного издания романа не превышал тысячи, а чаще даже 800 экземпляров (исключение составляли только произведения самых популярных авторов, таких как Вальтер Скотт или Поль де Кок). Газетные публикации вывели изящную словесность на новый уровень: теперь к ней приобщались десятки тысяч читателей. Их интерес к беллетристике был так велик, что издатели еще до появления полного книжного варианта романа, но уже после газетной публикации стали публиковать сочинения
Подписка на газеты или покупка книг была не единственным способом приобщения парижан к печатной продукции. Тем, кто не мог или не хотел тратить такие значительные суммы, Париж 1820–1840-х годов предоставлял еще одну возможность: в городе существовали заведения, именуемые кабинетами для чтения. За небольшую плату желающие могли прочесть газеты или книги прямо в этих кабинетах, а за плату чуть большую – на определенный срок забрать их на дом.
Несколько кабинетов для чтения возникли в Париже еще во второй половине XVIII века, так как книги и газеты уже тогда были слишком дороги для рядового потребителя. Но в эпоху Реставрации количество этих кабинетов выросло до пяти сотен, что поражало всех наблюдателей – и французов, и иностранцев. Их оценка была единодушной: «из всех новинок, какие существуют в Париже, кабинет для чтения, бесспорно, есть вещь самая поразительная»; «на каждом перекрестке, в пассажах, на мостах, на набережных, на всех улицах вы найдете заведения, именуемые кабинетами для чтения»; «кабинеты для чтения ждут вас в каждом квартале города; в летнюю пору почти во всех местах, отведенных для прогулок, почти во всех парках обнаружите вы женщину под огромным зонтиком, а перед ней лоток, на котором разложено богатейшее собрание газет».
Чтение газет в саду Тюильри. Худ. Ж.-А. Марле, ок. 1825
В 1820-е годы в Париже кабинетов для чтения было «едва ли не столько же, сколько кафе и ресторанов». Когда некто Шазо открыл кабинет, предоставляющий посетителям только газеты и журналы, уже через месяц у него было 80 клиентов, хотя рядом, в том же пассаже Шуазеля, работали еще три кабинета для чтения. Благодаря этим заведениям издатели получали рынок сбыта для своей продукции, так как кабинеты для чтения приобретали 4/5 объема всех тиражей. Напротив, писатели видели во владельцах кабинетов для чтения своих конкурентов: они предполагали, что их книги расходились бы гораздо лучше, если бы парижане не имели возможности взять их «напрокат»…
Самыми скромными были кабинеты для чтения на открытом воздухе: в саду Тюильри, на аллеях Елисейских Полей стояли столы под зонтами или деревянные беседки, где гуляющие могли пробежать глазами сегодняшнюю газету. Напротив, в роскошных кабинетах для чтения с зеркальными стенами и удобными креслами к услугам посетителей имелись богатейшие книжные собрания с тщательно составленными печатными каталогами. Между этими двумя полюсами располагались заведения среднего уровня, куда приходили и любители чтения, и любители тепла, ценившие возможность провести день в натопленном помещении. Скромные кабинеты для чтения предлагали клиентам от 600 до 1500 названий, средние – 2–5 тысяч книг, а богатые кабинеты порой владели книжными собраниями в 20 000 или даже в 30 000 томов. Порой кабинеты для чтения открывались при книжных лавках: книгопродавцы надеялись таким образом привлечь новых клиентов и получить дополнительные источники доходов.
Тарифы в кабинетах для чтения были чрезвычайно гибкими. Здесь можно было оплатить однократное посещение, причем клиентам предлагались на выбор разные возможности: плата за чтение одной газеты (5 сантимов), за чтение всех имеющихся газет (20 сантимов), за чтение всей имеющейся в кабинете печатной продукции, от газет до книг (30 сантимов). Можно было абонироваться на месяц вперед, тоже на разных условиях: заплатить за чтение всех газет (3 франка) или за чтение всех газет и всех книг (4 франка). Такие абонементы давали право знакомиться с газетами и книгами в кабинете для чтения, но можно было купить и другой абонемент, позволявший читать газеты и книги дома; разумеется, цены при этом были выше: 2 франка за чтение в течение месяца одной политической газеты в день ее выхода и 1,5 – за чтение вчерашней газеты; 3 франка за возможность в течение месяца брать на дом только романы и 5 франков – за возможность знакомиться на дому с книгами разных жанров: мемуарами, историческими трудами, путевыми записками и, конечно, романами. Те, кто брал книги на дом, оставляли в кабинете для чтения залог – например, 5 франков за абонемент на романы. Если в число взятых книг входили особенно новые и популярные сочинения, залог мог быть увеличен. Величина залога зависела также от характера клиентуры: например, некий Констан Летелье брал с клиентов-англичан по 15 франков залога при выдаче им четырех-пяти томов, а если книг было больше, залог мог доходить и до 30 франков. Книги выдавались на определенный срок, а с клиента, запоздавшего с их возвратом, брали двойную цену.