Париж.ru
Шрифт:
Вдруг он перестал жевать и уставился на Мирослава покрасневшими глазами.
– Ты не понимаешь, – пробормотал он сдавленно, однако было это из-за волнения или из-за непроглоченного куска, Понизовский не мог понять. – Но я не могу тебе объяснить, зачем приехал в Париж. Не могу! Так получилось. Такую глупость спорол... не думая, просто с перепугу. Это не имеет к тебе и твоим делам никакого отношения, честное слово! Я в жизни не видел того парня, ну, гасконца, не знаю, кто он такой, зачем меня встречал. Может, в самолете был еще один Алексей Шведов? Или тут какая-то путаница. Но я никого из них не знаю, честно! Я не шпионил за тобой, ну вот чем хочешь клянусь!
Он
– Не подавись. – Мирослав заботливо постучал его по спине. – Ладно, проехали. Ешь давай, время дорого.
Шведов кивнул и снова начал истово жевать.
Мирослав последовал его примеру. Честно говоря, он думал, что они застрянут здесь надолго, однако Шведов принимал пищу удивительно споро. На каждый багет у него пришлось не более пяти минут, так что привал в общей сложности занял какую-то четверть часа.
– Еще хочешь? – спросил Мирослав, когда Шведов догрыз последнюю корочку и допил всю колу.
Тот нерешительно моргнул, похлопал себя по плоскому животу (Мирослав только головой покачал – он и с одного багета чувствовал себя битком набитым, а в тщедушного Шведова как поместились аж три?!), подумал, но все же отказался:
– Спасибо, нет. Складывать больше некуда!
– Тогда что, поехали?
Шведов опять моргнул, на сей раз настороженно, потом встал:
– Поехали.
Но сначала они шли минут десять, пересекли бульвары Осман и Итальянцев, еще немного поплутали в сплетении улиц, прежде чем отыскали прокатную автостоянку, где Мирослав взял черный «Фольксваген» – самую новую из всех бывших в наличии машин, – быстро проверил ее и выехал за ворота, где ждал Шведов, безуспешно пытавшийся разобраться в подробнейшем атласе автодорог Франции. У Мирослава дело пошло гораздо лучше, он вычислил нужный маршрут в две минуты, и совсем скоро они уже выехали из Парижа, держа путь на юго-восток – в Бургундию.
Вениамин Белинский. 3 августа 2002 года. Нижний Новгород
Доктор Белинский лежал на своей постели и безуспешно пытался заснуть. Ситуация становилась привычной: лежать, тупо созерцая то мельтешение теней на стенке, то игру цветных пятен перед зажмуренными глазами, – и думать, думать... Сон в это время отлетал в иные миры, но Вениамин не больно-то переживал по этому поводу. Он внезапно обнаружил, что, кроме самого крепкого известного ему наркотического возбудителя – работы на «Скорой помощи», – имеется еще один, ничуть не менее сильный. Это разрешение неразрешимых загадок. Недаром столько людей свихнуло мозги на теореме Ферма, которую невозможно доказать!
Сакраментальная фраза: «Значит, так...»
Шведов Алексей Викторович, известный под псевдонимом Владимир Сорогин, был прописан по улице Маршрутной, шестьдесят семь, квартира восемь. Это доктор Белинский узнал, воровато прошмыгнув после того, как сменился с работы, в адресное бюро: снова напрягать тещу не хотелось. Знание места жительства Шведова ничем особенным Белинского не обогатило: улица Маршрутная находилась на самой глухой Автозаводской окраине, туда добираться часа полтора, никак не меньше, да еще с пересадками. Может, и ходила прямая маршрутка или «Автолайн», но доктор Белинский таких подробностей не знал. Все, что он мог, это узнать домашний телефон Шведова в справочной и позвонить по нему. На звонки никто не отозвался, и это не слишком-то удивило Вениамина: хозяин означенной квартиры находился в морге. Конечно, у него могли быть жена и дети, которые подняли бы трубку, однако что-то подсказывало Вене: Шведов-Сорогин был одинок. Окажись у него семья, его стали бы искать, и тогда неопознанный труп
Но все-таки Веня почти не сомневался в полной изоляции, в полном одиночестве Сорогина.
Ладно, он одинок. А Холмский исчез. И снова тупик, так получается? Данила-мастер мог сбежать в родимый Богородск, но, видимо, не сбежал, если по-прежнему значится в розыске. Отсиживайся он дома, его уже сцапали бы...
Впечатления дня накручивались на стержень сознания, как проволока на катушку. Климушка – бесценный помощник: сколько информации благодаря ему поимел сегодня Белинский! Надо надеяться, сын Климушкина уже выздоровел, водка с укcусом – более чем действенное средство... От слова «укcус» мысль естественно перетекла к Ларисе Вятской. Как она там? Надо будет позвонить в 33-ю больницу. А еще – не позвонить ли ее отцу, не узнать ли, как он себя чувствует?
Но это потом. Все-таки надо попытаться уснуть. Ведь невозможно до чего-то додуматься, не имея совершенно никаких данных! Спи, спи, Венечка! Понятно, что тебе до смерти охота сорваться и ринуться на эту самую улицу Маршрутную. Но это полная чепуха, не твое это дело – расследование преступлений. Не твое! Для такого дела особый талант нужен, а тебя только любопытство влечет. Твое дело – конкретное, любимое – людей лечить. Диагност из тебя получился бы замечательный, пойди ты по этой стезе, да и врач-спасатель – тоже хоть куда.
Правда, бывают случаи, когда ты своим наметанным взглядом сразу ставишь диагноз и понимаешь: этого человека не спасти. Срок его жизни отмерен. Вот если вернуться к Вятскому... О таких в старину говорили: «Не жилец!» И не столько болячка сердечная его гнетет, сколько глухая тоска. Дочь, видимо, он любит до безумия, эта любовь его и подкосила. Что ж такое приключилось с Ларисой Вятской, что могло довести ее отца до полубезжизненного состояния?
Так... все по новой, да, Веня? Опять за свое? Не Сорогин, так Вятские?
Он вертелся с боку на бок, словно марионетка, которую кто-то дергает за нитки. Нитками были мысли.
Вряд ли несчастья Ларисы связаны с делами сердечными. Что-то тут другое... причем это известно соседям. Те два жестоких красавчика-близнеца, к примеру, отлично знают, что приключилось с Эллочкой, как они ее называют. Что это они болтали?
«Про то, что она Лариса, все давно уже забыли! С самого лета ее только Эллочкой зовут».
А когда Веня удивился, дескать, почему, один из близнецов ляпнул: «А вы разве не читали в газете?..»
Что ж такое должно быть в газете про Ларису-Эллочку? И с чем связано для Вениамина это имя – Эллочка – довольно-таки миленькое имя, между прочим, – что при воспоминании о нем тошнота подкатывает к горлу?
Газета, газета... Газет много. Центральные, областные, городские. Государственные и частные. Приличные и скандальные. Однозначно – надо искать в скандальной городской.
«Ага, все-таки ты будешь искать?» – ехидно спросил кто-то – может, привычно покинутый Морфей? Веня угрюмо кивнул. Морфей окончательно разозлился и подал в отставку, а Белинский пошел к письменному столу. Где-то тут в ящике должен валяться читательский билет областной библиотеки. Посмотреть, со скольки работает зал периодики. Тот, который притулился в старом храме на Ильинке. Так, вот билет... На обороте отпечатано расписание, телефоны. Ого! Да ведь в субботу выходной день. Сегодня суббота. Вот же гадство...