Париж
Шрифт:
– Боже упаси.
– Вот именно. А Екатерина, желая угодить Колиньи, все-таки послала войска в Нидерланды на помощь протестантам. Что ты об этом думаешь?
– По мне, так это очень странно.
– Я бы сказал, что это выходит за рамки разумного. Как может королева из рода итальянских Медичи, родственница папы римского, терпеть протестантов в своем королевстве? – Ги сделал паузу. – Есть и еще одна немаловажная персона. Кто является самым преданным сторонником Екатерины?
– Ну, должно быть, герцог де Гиз.
– Точно. Герцог де Гиз и весь его
– Это не те люди, которые станут помогать протестантам.
– Вот именно! И у меня остался последний вопрос. Учитывая то, что нам известно о Екатерине Медичи, можем ли мы предположить, чем она будет руководствоваться во всех своих действиях?
– Своей верой, конечно же.
– Я сказал: во всех своих действиях.
– Не понимаю тебя.
– Ты наверняка слышал о великом Макиавелли.
– А кто не слышал? Настоящий злодей.
– Он всего лишь описал безжалостное коварство, холодный расчет, отравления и убийства, которые видел вокруг себя, пока служил у правителей Италии, в частности у Медичи. Наша королева-мать будет вести себя именно так.
– То есть эта свадьба…
– Дьявольская ловушка. Подумай сам. Колиньи здесь. И почти все знатные протестанты Франции приехали в Париж на эту свадьбу вместе со своими последователями. Такая возможность…
– Нет, не понимаю я тебя.
– Она собирается убить их всех. Она и де Гизы.
– Но здесь же сотни протестантов.
– Тысячи. Я же говорю: прекрасный шанс расправиться со всеми одним махом.
– Но это же чудовищно. Такое и помыслить себе невозможно.
– Ты не видишь главного. Это логично.
– Мы же христиане.
– Думаешь, папа римский будет против?
– А что же будет с женихом, Генрихом Наваррским?
– О, это очень интересный вопрос. Екатерина уже изолировала его. Умный шаг с ее стороны.
– Как это?
– Кто вообще сделал Генриха протестантом?
– Его мать, королева Наваррская.
– И что с ней случилось?
– Она умерла.
– Ага. В то время, когда гостила у королевы-матери. Та умоляла ее о встрече, чтобы они могли помириться и больше никогда не ссорились.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Екатерина отравила ее.
– Нет никаких доказательств.
– И никогда не будет. Но когда Генрих женится на дочери Екатерины Медичи, то без матери и после расправы над Колиньи с его сторонниками останется в полном одиночестве. Он либо перейдет в католичество, либо…
– Как это ужасно.
– Согласен.
– Я буду молиться о том, чтобы ты оказался не прав.
– Ты серьезно? – Ги взглянул на него с холодным превосходством. – Ни ты, ни я не будем замешаны в этих злодействах. Но станем ли мы сожалеть о них, когда
Но Пьер больше не желал задаваться тягостными вопросами.
– Благодарю Господа, – сказал он с чувством, – что в моем доме царят мир и любовь.
– Да будет так всегда, – ответил ему Ги. – Ага, а вот и маленький Симон, набегался!
Они провели на берегу Сены несколько часов, узнали, что свадебная церемония благополучно свершилась, и видели, как проехало мимо много красивых аристократов.
И к вечеру, когда ничего плохого так и не произошло, Ги стал почти надеяться, что и в самом деле был не прав.
Следующие три дня принесли Симону только огорчения. Весь город говорил о пиршествах и турнирах, которые проходили между Лувром, островом Сите и Латинским кварталом, и ему страстно хотелось посмотреть на них хотя бы одним глазком.
– Почему мы не идем смотреть, как будут биться рыцари? – донимал он родителей.
Но отец, как обычно, говорил, что слишком занят, или находил другой предлог, чтобы не вести сына в город. Он и своему подмастерью велел никуда не выходить. И разумеется, родители хором запретили сыну даже думать о том, чтобы пойти куда-нибудь самому. Не позволили даже сбегать к тому дворцу вельможи, что находился в соседней части города, где Симон надеялся покрутиться у ворот и понаблюдать, как прибывают и убывают кареты знати в сопровождении эскорта в ливреях.
Если предполагалось, что королевская свадьба должна улучшить отношения между католическими сторонниками герцога де Гиза и протестантами, поддерживающими Колиньи и Генриха Наваррского, то все выглядело так, будто намерения претворяются в жизнь.
В пятницу утром Пьер отправился на рынок, но Симона с собой не взял.
В полдень отец вернулся домой с посеревшим лицом.
– На Колиньи совершено покушение. В него стреляли.
– Он мертв? – спросила перепуганная Сюзанна.
– Нет. Ранен, но не тяжело. Убийца бежал. Никто не знает, кто это был и где он сейчас. Но люди Колиньи в ярости. Большинство убеждено, что покушение – дело рук Гизов или даже матери короля. Так или иначе, все опасаются, что будет война.
После этого Симону не разрешали даже нос из дому высунуть. К концу дня отец рискнул обойти ближайших соседей, чтобы узнать новости, однако вернулся, не услышав ничего определенного.
Настало утро субботы. Колиньи находился у себя дома. Старый герой потерял два пальца, но в остальном не пострадал. Он принимал посетителей. Адмирала навестили члены королевской семьи и заверили, что найдут человека, покушавшегося на его жизнь. Теперь боялись только реакции протестантов, которая могла быть действительно устрашающей, учитывая то, сколько рыцарей и всадников с протестантскими взглядами разместилось в зданиях Лувра. Но шли часы, ничего не происходило. Что бы ни думали протестанты, от активных действий они пока воздерживались.