Парижская страсть
Шрифт:
В течение этих пустых дней я говорил себе, что в это время где-то художники задумывают великие произведения. Что ученые проникают в тайны природы. Что герои связывают свои имена с конвульсиями истории. Что любовники клянутся, что не расстанутся больше. Но для меня в этих грандиозных событиях места не было. Моя судьба показалась мне нелепой. Я мог бы исчезнуть, и ничто не изменилось бы на земле.
Со времени моего прибытия Орсини наблюдал за мной внимательно, как врач. Он делал все, чтобы я был счастлив, будто от этого зависело его благосостояние. Мое одиночество
— Хочешь, я организую небольшой праздник? Я могу пригласить веселых людей…
Может быть, я, в сущности, не прав, что не очень люблю этого человека? Не он ли — мой единственный друг? Во всяком случае, единственный, кто знает, из чего состоит моя жизнь.
Однажды утром он приплыл ко мне на понтон, откуда я глядел на море.
— Ты знаешь, мой дорогой малыш, когда ты успокоишься, осенью, я хотел бы работать с тобой вместе…
Потом, более сладким голосом:
— Я думаю, что это было бы приятно твоему отцу…
Он подчеркнул этот намек, выжав несколько слезинок. Отплывая, чтобы успокоиться, он произнес слова, которых я не ожидал:
— В свое время нас навестит старая приятельница, которая настаивает на встрече с тобой…
Заметив мое удивление, он пояснил:
— Да, эту приятельницу зовут Анжеликой. Кажется, у нее найдется, что порассказать тебе…
70
Как могло случиться, что Анжелика вхожа в этот дом? Каким коротким замыканием ее вселенная, которая связана с Авророй, сможет соединиться со вселенной, которая при посредничестве Орсини касается моего детства и моего отца? Сначала меня озадачило это совпадение. Потом, странным образом, оно показалось мне вполне объяснимым. В конечном счете, мир не так уж и велик, и Орсини, наверное, бывал в сомнительных компаниях, в которые входила Анжелика. Может быть, она предоставляла ему мальчиков или устраивала для него особые вечера. И не у Орсини ли я встретил Аврору? Не исключено, что Анжелика при случае поставляла девиц, чтобы развлекать его клиентов…
Она приехала к обеду. Лицо ее, под соломенной шляпкой, показалось мне еще бледнее под южным солнцем. Она на польский манер протянула мне руку — костлявую и холодную, как у покойницы.
Гости еще спали. Англичане отправились на морскую прогулку. Орсини и его компаньон удалились в свою комнату. Мы оказались за завтраком одни — очевидно, так и было задумано. Анжелика казалась довольной этой неожиданной ситуацией.
— Не правда ли, смешно встретиться у Сандро? Ах, этот милый Сандро, я ему многим обязана… И потом, будьте любезны, не обижайтесь на меня за то, что я покинула Париж так быстро. Там было так жарко…
Теперь она была со мной фамильярна. Как будто судьба без нашего ведома установила близость между нами.
— Знаете ли, — сказала она, — я немного знала вашего отца… Это был замечательный человек…
И добавила (я помимо воли воспринял это как совет):
— У него был только один недостаток: он верил, что несчастье интереснее счастья… Надеюсь, вы так не думаете?
Потом — еще, вскользь:
— Мне следует заняться вами…
Она
Я ей напомнил, что во время нашей последней встречи она мне сообщила…
— Ах, вы еще думаете об Авроре… После этого звонка и до конца июня у меня не было новостей от нее… Что касается нашей маленькой договоренности, я всегда готова…
Вскоре вернулся Орсини со своим молодым любовником. У него был вид победителя, которому триумф достался недешево. Он взял со стола черешню и повесил себе на уши вместо серег. Анжелика нашла, что это очень смешно.
— Ты замечателен, мой Сандро…
И они смеялись от всего сердца.
Мне вдруг показалось, что эти двое, которых я впервые видел вместе, так хорошо подходят друг к другу, что я не был удивлен их близостью.
— Видите ли, — сказала мне Анжелика, — Сандро и я, мы заняты, можно сказать, одним делом. Мы — проводники… Благодаря нам осуществляется круговорот красоты в мире. Он занимается искусством, я — плотью…
— И мы никогда не забываем, — уточнил Орсини, — потребовать наш процент…
Они снова покатились от хохота.
В этот же вечер Орсини устроил свой небольшой праздник с пиротехникой, иллюминацией и южно-американским оркестром. Он настоял, чтобы Анжелика осталась. Потом протанцевал с ней несколько па танго.
71
С моря, с садов поднимался запах чабреца и соли. Вдалеке были видны чайки, которые одним ударом крыльев могли бы долететь от Вильфранша до лестниц Гранд-отеля. Они видели все с начала. Они видели, как здесь в молодости купались мои родители. Они видели, как Аврора ждала меня — а потом больше не ждала — на маленьком пляже Рапалло. А еще дальше, в знойном мареве виднелись скалы, на которых разбилась машина моего отца. Чайки все видели. И смотрели на все, как Бог, — внимательно и безразлично.
72
Анжелика все-таки имела время удостовериться в том, что я еще одержим исчезновением Авроры. Она бросила мне несколько сведений, как бросают собаке хорошие куски мяса, чтобы убедиться, что она еще не насытилась.
— Тем утром, — сказала она, — Аврора беспокоилась. Сначала я подумала, что она на улице, что вы ее выгнали, как это часто случается, когда мужчине попадается другая девочка, посвежее…
Она, значит, пыталась ее успокоить. Потом она поняла настоящую причину ее беспокойства.
— Да, это может показаться вам странным, но то, чего она боялась тем утром, было ее собственное благосостояние. Она была счастливой, почти… И потому, что это счастье, по ее мнению, не могло долго длиться, она предпочла бросить вас. Это вас удивляет, не правда ли?
Она тогда рискнула произнести сентенцию, из которой я запомнил только концовку:
— Мужчины всегда верят, что они выиграли партию, когда женщина становится счастлива. Они не знают, что само счастье может напугать…