Парижские могикане. Том 2
Шрифт:
— Теперь понимаю! — повторил г-н Жакаль. — Это же те самые шестьдесят пропавших парней!.. Ну, теперь я вижу, куда они девались: мы в катакомбах!.. Так-так-так! А префект полиции уверяет, что знает в них все ходы и выходы!
Господин Жакаль не ошибся. Сводчатый потолок, перекресток, закрывающий перспективу, — это был угол огромного мрачного подземелья, раскинувшегося от Монружа до Сены и от Ботанического сада до равнины Гренель. Что же касается господина префекта полиции, то, как справедливо заметил г-н Жакаль, тому не следовало спешить с утверждением, что он знает все ходы и выходы этого бескрайнего
В ту минуту как г-н Жакаль сделал, к величайшей своей радости, это важное, хотя и несколько запоздалое открытие, он услышал крики «Браво!» и аплодисменты, а вслед за тем возглас, отчасти крамольный для того времени:
— Да здравствует император!
«Да здравствует император? — повторил про себя г-н Жакаль, против воли вторя мятежникам. — Ах так? Да они рехнулись: уже шесть лет, как император умер!»
Словно для того чтобы освежить мысли, г-н Жакаль с неимоверным в его положении трудом пошарил в кармане, извлек оттуда табакерку и в исступлении сунул в нос щепотку табаку.
Толпа снова грянула: «Да здравствует император!» — на сей раз громче прежнего.
— Ничего не имею против, — отозвался г-н Жакаль. — Однако повторяю: император умер… Господин де Беранже даже сочинил по этому поводу песню.
И инспектор полиции замурлыкал:
На свой корабль меня испанцы взяли
С тех берегов, где грустно я блуждал… 29
Господин Жакаль знал все песни Беранже.
Но тут в третий раз раздался крик» Да здравствует император!», не дав ему допеть.
29
П.Ж Беранже, «Пятое мая». — Перевод И. и А.Тхоржевских
Затем все собравшиеся успокоились, снова заняли свои места; исключение составлял один человек: он остался стоять и, казалось, приготовился произнести речь.
«В конце концов, — размышлял г-н Жакаль о странном сборище, — это, может быть, бывшие военные, никому не причиняющие вреда и живущие тут с тысяча восемьсот пятнадцатого года. Потому-то они и не знают, что их императора уже нет в живых… Возможно, было бы милосердно сообщить им эту новость. Какое несчастье, что я не могу принять участие в их игрищах и лишен удовольствия с ними побеседовать! Должно быть, это так же любопытно, как поговорить с Эпименидом, если мои предположения верны и они двенадцать лет живут в этом подземелье!»
Вдруг г-на Жакаля осенило.
«Отчего мне не послушать речь оратора?» — спросил он себя.
Инспектор полиции задрал голову и крикнул:
— Эй, наверху! Вы крепко держите?
— Да, не волнуйтесь, господин Жакаль!
— Опустите меня на один-два фута.
Его приказание было тотчас исполнено. При помощи трости, которой он мог достать до стенок колодца, г-н Жакаль раскачался, словно маятник часов, и, добравшись до трещины, уцепился за камень. Затем пролез в трещину и очутился под теми же сводами,
Ступив на твердую почву, он отцепил веревку от пояса и, наклонившись к колодцу, крикнул:
— Стойте тут, ребята, и не двигайтесь, пока я вам не скажу!
Ступая легко, словно хищник, чье название так походило на фамилию г-на Жакаля, он двинулся к тому месту, где собрались бонапартисты.
VIII. ГЛАВА, КОТОРАЯ ПО ЖЕЛАНИЮ ЧИТАТЕЛЯ МОЖЕТ БЫТЬ ОПУЩЕНА
Итак, г-н Жакаль притаился в тени одного из толстых столбов, поддерживающих тяжелый свод, и приготовился выслушать речь нового оратора. Мы же предлагаем читателям ознакомиться с катакомбами, куда еще не раз по ходу этого повествования нам доведется спуститься вслед за заговорщиками.
Мы найдем г-на Жакаля на этом же месте; постараемся также, чтобы наша экскурсия была не слишком длинной: к нашему возвращению оратор еще не успеет начать свою речь.
В конце зимы, зная, что нам придется описывать катакомбы, мы выразили желание их осмотреть. Тогда по просьбе одного из наших самых знаменитых математиков, г-на Бертрана (он был известным ученым уже в том возрасте, когда многие делают только первые шаги в науке), господин главный горный инженер прислал нам разрешение посетить и осмотреть катакомбы.
И вот наступил назначенный день. Как всегда или почти всегда в подобных случаях, я не мог воспользоваться разрешением господина главного горного инженера: нескончаемая работа, приковавшая меня к рабочему столу, не позволила мне отлучиться на несколько часов.
Я вызвал Поля Бокажа, моего первого адъютанта, протянул ему пропуск и сказал:
— Ступайте, дорогой друг! Вашими глазами я увижу так же хорошо, а может быть, еще лучше, чем своими.
В тот же вечер Поль Бокаж снова был у меня.
Он хотел было рассказать, что увидел в катакомбах.
— Мне недосуг вас слушать, — сказал я ему. — Устраивайтесь поудобнее и приготовьте мне отчет.
Вот он, отчет Поля Бокажа. Мы предлагаем вниманию наших читателей полный его текст.
КАТАКОМБЫ
Отчет для маэстро
Сегодня, 12 октября 1853 года, в один из ясных солнечных дней, какие бывают только зимой, в час пополудни мы отправились к заставе Анфер. С нами была высокая, красивая голубоглазая девушка, весело шагавшая на встречу с подземным некрополем; беззаботная, словно роза, распустившаяся рядом с могилой, девушка отважно улыбалась, будто бросая вызов смерти.
Когда мы прибыли в павильон у заставы Анфер, каждому — а было нас человек шестьдесят — дали свечу и совет: свечу, чтобы лучше видеть в подземелье, а совет — не зажигать ее.
Эти два противоречивых дара очень нас удивили, но вскоре все объяснилось.
Мы ждали около часу, как вдруг дверь на лестницу, которая ведет в катакомбы, распахнулась и из нее высыпала сотня теней; казалось, они взломали крышки своих гробов, чтобы увидеть солнечный свет.
Лица людей, неожиданно ворвавшихся во двор, где мы ожидали своей очереди, были бледные, зеленые, желтые, фиолетовые, искаженные и того синюшного оттенка, который приобретает человеческая кожа в течение первых десяти часов после кончины.