Парижский антиквар. Сделаем это по-голландски
Шрифт:
Я оказываюсь прав: Бортновский победно сообщает:
— Есть новости! Приходи, встретимся.
Надо полагать, новости хорошие, иначе он не стал бы так радоваться. Действительно, едва завидев меня, Бортновский начинает рассказывать:
— Сегодня он мне позвонил. Сказал, чтобы приезжал и привез материалы по коллекции.
— Он что, дал новый адрес?
— Да, он поверил, что тебя нет в Париже.
— Ну хорошо. Он велел приехать. И что ты?
— Как договаривались, я сделал вид, что не помню, о чем идет речь. Потом
На самом-то деле это еще далеко не все. На самом деле мы только погружаемся в дело, которое заварили. Заканчивается лишь активная часть роли, отведенная Портновскому.
— Хорошо, я звоню этой парочке и предупреждаю, что мы начинаем.
Чтобы показать Хелле принесенные картины, Бортновский расставляет их на полу вдоль стены и сам старается вылезти на передний план, оттесняя Татьяну и Глеба. В принципе, это аксиома торговли любого рода — уболтать покупателя всеми возможными способами, создать ему атмосферу, в которой ему захочется купить вешь или даже просто станет неудобно отказаться от покупки.
Было и еще одно соображение: не стоило особенно полагаться на Татьяну и Глеба, у которых могли в решающий момент подвести нервы. Но в данном случае и это было еще не все. Бортновский отчетливо чувствовал потребность говорить без остановки, чтобы подавить в себе страх и не дать Хелле возможность уловить хотя бы малейшую фальшь в его поведении. При мысли о том, что Хелле может разгадать его игру, у Бортновского сводило гортань и останавливалось дыхание. Поток слов должен утопить Хелле, увлечь и рассеять внимание.
— Что еще, Отто? Да, вот каталоги. Это с выставок. Япония, Австралия, Англия, Бельгия. Америка — музей Ме-трополитен.
Хелле молча кивал, просматривая каталоги и бумаги, взятые у Бортновского, пока тот продолжал непрерывно говорить:
— Вот картины, Огто. Это Айвазовский. В прошлом году подобная вешь была продана на Сотбис за триста двадцать пять тысяч долларов. В России за нее можно просить до чслырехсот тысяч. А хозяйка хочет двести пятьдесят. Если надавить — может опуститься до двухсот тысяч.
Хелле прервал его подозрительным вопросом:
— С чего вдруг?
Бортновский, не переводя дыхания, незаметно вытер платком потные ладони и выдал ответ:
— Она хочет перебираться в Америку, важно быстро продать коллекцию. И потом, нетак npocYo найти серьезного покупателя. Серьезного и надежного.
Хелле солидно кивнул. Ему нравилось быть серьезным и надежным покупателем. Однако его не покидало чувство бросившегося в воду неумелого пловца. Необходимость принимать решение по вопросу, о котором он не имел
Словно понимая это, Бортновский без умолку трещал, понижая голос до уровня полной доверительности:
— Учти — у хозяйки есть предложение от одного американского музея. Они берут всю коллекцию за хорошие деньги. Ведь это — классика русского искусства. Но с музеем все будет делаться слишком официально. Ты понимаешь? Налоги… Но завтра она встречается с их представителем.
Прервав его жестом, Хелле обратился к Татьяне:
— Я все понимаю. Ну, хорошо, мне надо подумать. И цену надо понижать.
Пересиливая себя при словах о понижении цены, Бортновский показал на Татьяну:
— Все это вполне возможно. Но подобные вопросы — к хозяйке.
Не двигаясь с места, Татьяна дождалась, пока Хелле подойдет к ней и только тогда сказала:
— К сожалению, не думаю, что смогу пойти вам навстречу. Я и так опустила цену до предела. Ваш человек сказал, что я вынуждена была это сделать в силу обстоятельств. Но если вы отказываетесь…
Пауза была почти незаметной, но ее хватило, чтобы заставить Хелле поторопиться:
— Что вы, я не имел ввиду отказываться. Но надо же было поторговаться. Я вам позвоню завтра утром.
Дождавшись, пока Бортновский и Глеб соберут картины и вместе с Татьяной покинут офис, Хелле снял трубку и вызвал бухгалтера. Едва тот появился на пороге кабинета, Хелле спросил:
— Когда у нас могут быть поступления?
Бухгалтер спокойно ответил:
— Ты знаешь ситуацию — у нас полный провал. Единственное поступление в ближайшее время — за космический проект. Но мы должны эти деньги тут же перевести дальше.
Подумав мгновение, Хелле сказал, как в воду нырнул:
— Сам знаю. Собери все, что есть. Используем космические деньги тоже. Обернутся быстро.
С этого момента события резко ускоряют ход. На следующий день происходит встреча клиентов с Глебом. Судя по рассказу Бортновского, переговоры проходят вполне нормально. Далее следует встреча с Татьяной.
А затем наступает однодневное затишье. О чем думает наш клиент, можно только догадываться. Наконец он требует встречи с перекупщиком, о котором ему также мимоходом сообщает Бортновский.
И вот тут начинают возникать технические трудности. В первую очередь сообразительный Хелле требует от перекупщика гарантий того, что тот заберет у него коллекцию. Он по-своему совершенно прав, но нам от этого не легче. Собственно говоря, я предусмотрел этот ход, хотя пути его решения Леониду и не излагал. Не хотел нервировать человека.
Когда Бортновский сообщает мне о требовании Хелле, я ему предлагаю:
— Скажи, что перекупщик готов выставить аккредитив в качестве залога. Не на всю сумму, естественно, даже не на половину или треть. Скажем, тысяч на сто.