Парижское Танго
Шрифт:
Со звуком, который выражал явное недовольство, Терри согласился и отправился в гостиницу.
Я вздремнула и помылась в ванне. Когда раздался телефонный звонок, было семь часов вечера,
— Привет! — это был Марти. Один звук его голоса привел меня в волнение.
— Привет, Марти. Что с тобой случилось?
— Я устал до изнеможения вчера и решил выспаться, чтобы набраться энергии. Может быть, она мне понадобится сегодня вечером.
— А для чего?
— У меня на этот счет нет никаких идей. Но, возможно, мне повезет.
Мы болтали
Хотя в оплаченные мною услуги отеля и было включено двухразовое питание в ресторане, мне не очень-то хотелось есть там в первый день пребывания в городе.
Терри, как оказалось, получил сильные солнечные ожоги, пока мы беседовали у бассейна, и испытывал сильные боли. Вот поэтому, кончив обедать, мы остались вдвоем — Марти и я. Он выглядел великолепно в клетчатых брюках, узконосых ботинках и ослепительно белой рубашке. Он как будто вышел из «Великого Гэтсби». Только одно портило этот образ. Как и в самолете, он жевал резинку. Пришлось выступить на этот раз в роли любящей мамы.
— Довольно, Марти, — сказала я, протягивая к нему руку. — Отдай мне жвачку. Ты жуешь эту проклятую дрянь с открытым ртом, а это в обычае янки и губит твой образ славного и хорошего паренька.
Именно так он и выглядел — пареньком — когда вытащил изо рта жвачку и бросил ее в урну. А я отправилась на вечернюю прогулку по городу в сопровождении спутника, который смотрелся в десять раз лучше без активно двигающейся челюсти.
После обеда в фешенебельном ресторане «Карлос и Чарли» мы пошли путешествовать по дискотекам Акапулько — таким заведениям, как «Бокаччио», «Армандос Ле Клуб», где я встретила дюжину знакомых мне по Нью-Йорку людей. Было приятно очутиться среди старых приятелей, я целовала и обнимала их, а Марти ожидал меня.
Наконец мы добрались до танцевального зала и танцевали там на протяжении нескольких часов. Иногда Марти был неловок и наступал на ноги, но он компенсировал свою неуклюжесть нежностью. В конце концов, ему было всего девятнадцать лет, и его юность заставляла чувствовать себя гораздо моложе, чем я была на самом деле. Это чудесно.
Его крепкое, загорелое тело прижималось ко мне, и я могла видеть курчавые волосы на его груди, выбивающиеся из выреза открытой рубашки. Я чувствовала себя способной на большие подвиги.
48. МАРТИ УЗНАЕТ, ЧТО И КАК
По дороге в гостиницу я договорилась с Марти, что проберемся ко мне в номер так, чтобы портье у стойки не заметил нас. Уже в номере мы расслабились и стали тихо разговаривать.
— Как ты провел сегодняшний день? — спросила я его.
— В основном, спал.
— Почему? Что же было такого сногсшибательного накануне?
— А мы были в борделе под названием «Каса Ребекка».
— Ага, — сказала я, — так и думала.
— По дороге в город мы спросили у таксиста,
— Почему же Терри скрыл от меня все это? — спросила я. — Он сказал, что вы просто опрокинули несколько стаканчиков и завалились спать. Почему он солгал? В чем дело?
— Неужели ты не видишь, что Терри обожает тебя? — со смехом спросил Марти. — Он хочет ходить за тобой, как щенок. Самое страшное для него — обидеть тебя, а он считает, что посещение публичного дома огорчило бы тебя.
— Это никак не может огорчить. Никоим образом. На самом деле мне хотелось бы узнать все об этом… сходить туда самой и увидеть все своими глазами.
— Ну, в таком случае, мне, наверное, следует прихватить тебя в следующий раз.
— Но только не сегодня вечером. У нас вся жизнь впереди. Возможно, завтра. Но скажи мне… как все это было?
— Мою малютку звали Магдалена. Она была тощая, как селедка, без титек. В общем, ничего особенного. Но она оказалась весьма умной и интеллигентной и напоминала мне о старой подружке.
— Тебе всего девятнадцать лет. Сколько же девушек у тебя было?
— Ксавьера, пожалуйста, не пытай меня. Я невинен. Может быть, и не полностью, но у меня еще не было настоящей любви. Я спал с девушками, да, с одной, двумя, тремя, была, может быть, и четвертая. Но я не помню никаких подробностей, они прошли мимо.
— Ты когда-нибудь ласкал девушку головой?
— Головой? Что это такое?
— Ты когда-нибудь… «ел» девушку?
— Ел?
— Ел ее киску?
Его загорелое лицо расплылось в широкой улыбке, от чего заиграли ямочки на щеках.
— Нет. Конечно, нет.
— А как тебе понравилась бы «продувка»? Хорошая, старомодная «продувка»? Ты, конечно, знаешь, что это такое?
— Да. Я слышал об этом. Но ни одна девушка не проделывала этого со мной. Не сосала мой член, я имею в виду.
— Да ты шутишь. Ты спал с четырьмя различными девушками, и ни одна из них не облагодетельствовала тебя?
— Об этом и речи никогда не было.
— И речи не было… Боже мой!
— Я слышал, что это великолепно. Кое-кто из моих приятелей советовал мне попробовать. Вот поэтому я и отправился в бордель. Чтобы попробовать. Ты меня хорошо подзавела вчера, и поэтому мне требовалась разрядка. Я даже не пытался намекнуть тебе, потому что ты, можно сказать, леди. Ты была уставшей, и администрация отеля устроила веселую жизнь, когда мы были у тебя в номере. Вот поэтому я и пошел к «Ребекке». Там пять девушек, но выбор не очень велик. Четыре из них были злые, как собаки, а пятая, Магдалена, запросила с меня двадцать долларов, поэтому я и пошел с ней. В спальне я попросил, чтобы она меня пососала; это какое-то странное совпадение, что ты упомянула сейчас об этом.