ПАРМА. В кольце Змея
Шрифт:
— В смысле?
— У нас это называется пятая стадия, у Эжиенн — надраться до поросячьего визга. Сам понимаешь, пьяный маг — это автоматически армагеддон местного масштаба.
Ну, с одним магом Тиму пить доводилось, и всё было вполне прилично. Но пьяная баба — это, конечно, тот ещё головняк.
— Ладно, пошли. Где она, кстати?
— Я слишком плохо знаю ваш мир, — признался Эрик. — Портал открою, а дальше ты сам смотри.
Через пару минут они стояли напротив очень знакомого кафе. И хотя сам Тимур в этой пиццерии ни разу не
— Что и требовалось доказать, — пробормотал он под нос, мотнул головой в сторону входа.
— Ну, пошли, что ли?
В кафе царил приятный полумрак, разбавленный приглушенным светом оранжевых и зеленых фонарей над барной стойкой. Играла легкая, спокойная музыка, с которой жутко диссонировал чей-то нестройный дуэт.
Чом ти не прийшов,
Як мiсяць зiйшов,
Я ж тебе чека-а-ала-а-а…
Эрик невольно поморщился, Тим рассмеялся..
— Ну, да. Не слуха, ни голоса. Зато душевно.
Он пошёл на звук, и вскоре обнаружил совершенно пьяную Женьку в обществе не менее трезвой блондинки. Тимур вспомнил, что видел девушку в "ГигаШопе", и ему тогда очень не понравился её излишний интерес к их с Женькой разговору.
Значит, подружка. Та ещё нечисть! И святой водой не отольешь… Это знание он вынес из отношений с бывшей женой, и на любых подружек реагировал крайне неадекватно.
— Оль, гляди! Твой китаец! — резко прервав пение, выдала подружка, от чего Тиму тут же захотелось её придушить. Впрочем, раздражение так и осталось внутри: не самое подходящее время, чтобы показывать недовольство.
— Он не китаец, — устало возразила Женя и только теперь увидела визитеров. — Ой! А у нас тут девичник…
***
За окном серело. Тимур варил кофе, Эрик сидел на табуретке возле кухонного стола и отчаянно тер глаза. Конечно, он вполне мог вернуться в Гардкхаст и выспаться в собственной кровати, но предпочел пока этого не делать.
Сейчас перед ним человек, из-за которого его дочь влезла в авантюру, едва не стоившую глупышке жизни, и Эрик решил не упускать возможности узнать парня поближе. К тому же, есть ещё магические связи, Проклятые боги и иже с ними — то, что ни в коей мере не зависит от его, Эрика, отцовских чувств. Но надо же хотя бы знать, что из себя представляет человек, с которым девочке предстоит отправиться в путь.
Девочка эта сейчас мирно сопит в дальней комнате, и Эрик бы дорого отдал, чтобы никогда больше не видеть её слёз. Собственно, и прошлого раза более, чем достаточно.
— Эрик, алё! — Голос Тимура выдернул из задумчивости. — Сахар в кофе положить?
— Что? А… да. Так это хотя бы можно пить.
— Зато проснешься! — пообещал Тим, поставив на стол перед гостем большую керамическую кружку с ароматным напитком.
Потом они молча пили кофе, каждый погруженный в свои мысли. Тимур, спросив разрешения, закурил, и теперь к горьковатому аромату примешивался терпкий дым. Эрик поймал себя на мысли, что ему нравится сочетание запахов. Может, стоит снова начать курить? Когда-то, во времена бурной молодости, ему нравилось.
Тимур затушил сигарету, допил почти остывший кофе.
— Проснулся?
— Не уверен…
— Ничего, ещё будет время вздремнуть. Совещание сдвинули на вечер. У американцев какой-то форс-мажор, мы тут все не в состоянии. Глобус с вашим магистром хором гнут маты, но деваться-то некуда.
— Отлично понимаю магистра, — усмехнулся Эрик. — Ему сейчас не сладко.
— Всем не сладко, — глухо проговорил Тим. — Но с учётом срока давности, сутки туда — сутки сюда погоды не сделают. А Жене надо прийти в себя, чтоб не наделала глупостей.
— Да. Прошлые глупости чуть не стоили жизни ей и серьёзных проблем Гардкхасту. Хорошо, что в конечном итоге всё обошлось.
Эрик прямо посмотрел Тимуру в глаза. Тот почувствовал себя не особо уютно, но взгляд выдержал.
— Рассказывай уже!
Эрик вопросительно приподнял бровь.
— Рассказывать?
— Ну да! — Тим встал, прошелся по кухне, закрыл окно, из которого основательно поддувало. — Ты же за этим здесь? Чтобы рассказать? Всё, чего я не знал о её жизни, об их с Грегом большой любви… А потом сделать сочувственное лицо и попросить отойти в сторону и не путаться под ногами. Так ведь?
— Даже и не собирался, — возразил Эрик. — Люди взрослые, сами разберетесь. Но ты прав, поговорить надо.
Тимур снова плюхнулся на табуретку.
— Говорим правду и только правду? — криво усмехнулся он. — Знаешь, дико устал от вранья и недомолвок. Сначала Каримов, потом Грег… Женя, конечно, врать не станет. Но постарается максимально смягчить… А мне надо как есть! Я ведь всё равно пойду спасать этого гада! Не потому, что Говорящие и какое-то там предназначение, и даже не из-за того, что обязан ему жизнью. Ради неё пойду! Но я должен понимать, что происходит.
Эрик задумчиво побарабанил пальцами по столу.
— Ну, много от меня не жди. Чего-то я просто не знаю: всё-таки отец — не подружка, чтобы делиться тайнами. Некоторые моменты слишком личные, чтобы я имел право о них рассказывать…
— Ох, юлишь ты, папаша…
Эрик шумно выдохнул и от души грохнул кулаком по столу.
— Хамишь, парниша! — Он уже и не помнил, где, когда и при каких обстоятельствах слышал это выражение, но сейчас пришлось к месту: глаза у собеседника, несмотря на экзотический разрез, сделались совершенно круглыми. — Лично я бы предпочел, чтобы тебя и близко около моей дочери не было! От тебя ей, знаешь ли, одни неприятности!
— Даже так…
— Именно так! Сначала, спасая твою жизнь, она заключила сделку с одним прохвостом, в результате чуть не погибла сама. Потом, когда Грег её вытащил, она ещё долго не могла вернуться к нормальной жизни. Ладно, всё вроде бы прошло, но тут она где-то увидела тебя, и всё снова под откос! И под конец именно из-за твоей глупой выходки мы имеем нынешнюю ситуацию! Если бы они только не отправились искать эти карты… — Эрик замолчал, с вызовом глядя на собеседника. Правда, взгляд то и дело соскальзвал к сигарете, которую тот крутил в пальцах.