Парни из легенды
Шрифт:
– А чего вам сидеть, идите к избе, где начальство живет,- посоветовала хозяйка дома.
– Глядишь, после кофею добрее окажутся…
Разведчики прошли мимо указанного дома и свернули к деду, что сидел по соседству на завалинке, просили огонька, угостили немецкой сигаретой-эрзацем, поговорили об урожае, о сдаче скота. А когда офицеры пошли в штаб, Калишин уже знал, что важный майор - начальник штаба, а другой, обер-лейтенант, - его помощник. Знал, что во дворе их дома собак нет, что спят офицеры в угловой комнате, окна которой выходят в сад.
Проходя
Той же лесной тропой парни пошли назад в Марковку. Но по пути свернули в малинник и там укрылись. К вечеру созрел окончательный план действий. С наступлением темноты разведчики залягут в огороде и будут наблюдать за домом, за сменой часовых, за движением патрулей. После полуночи снимут часового, через окно проникнут в спальню офицеров, обер-лейтенанта уничтожат, а начальника штаба свяжут и унесут.
Но вышло все гораздо проще. Около часу ночи в доме скрипнула дверь, на крылечке сверкнул огонек зажигалки, и, попыхивая папиросой, прямо на разведчиков неторопливой походкой направился человек. В мягких тапочках, в кальсонах.
Когда гитлеровец занял самую неудобную для самообороны позицию, разведчики сунули ему в рот платок, скрутили руки и накинули на голову мешок…
Дальше все шло по плану. До рассвета разведчики со своим трофеем добрались в Марковку. Постучались к знакомому уже старику и попросили разрешения укрыться в сарае, все в той же куче сена.
В штабе фашистского полка тревога поднялась только утром. Загадочно исчез офицер, отличный служака, преданный фюреру человек. Его сапоги, фуражка, мундир оказались на месте. А офицер исчез. И все поиски не привели ни к чему. Правда, были подозрения, что его выкрали советские разведчики, но гестаповец, занявшийся этим делом, сразу опроверг такую версию: никаких признаков появления разведчиков не было. Партизаны!
И поиск направили в тыл, в леса, на партизанские тропы.
Отзвуки тревоги докатились и до Марковки. Ночью, провожая разведчиков, старик предупредил Калишина:
– Заварили вы кашу крутую, не знаю, как расхлебаете… От деревни идите вот этой балочкой. Мокрая она, но зато и глухая. А дальше сами знаете, что делать…
На рассвете четвертого дня, когда их еще не ждали, разведчики вернулись в бригаду. И только здесь, к великому огорчению Калишина, выяснилось, что они взяли не начальника штаба, а его помощника, обер-лейтенанта.
– До чего же обидно, товарищ комбриг, - возмущался Калишин под дружный смех офицеров штаба.- Таскали его на своих плечах, как высокое начальство, а оно оказалось совсем не высоким.
Не знаю, что рассказало бы «высокое начальство» в лице майора Краузе, попадись оно в руки Калишина, его помощник выболтал много такого, что нас особенно интересовало. Вероятно, длительное пребывание в мешке с хорошим кляпом во рту способствовало его разговорчивости. Во всяком случае,
– Мы готовимся к большому наступлению. У нас много новой техники. Ваши танки не устоят против «тигров» и «пантер», а ваши пушки не пробьют их брони.
Правда, о новой технике обер-лейтенант говорил не особенно охотно, но главное-то он сказал. И еще раз пригрозил: 1
– Мы будем наступать на Москву!
Вскоре за обер-лейтенантом приехали офицеры разведки армии и увезли пленного.
…Среди армейских разведчиков Калишин слыл своего рода асом, мастером высшего класса. А среди его соратников был и рядовой Коля Сенченко. Разведчик как разведчик. Но я хочу рассказать именно о нем, а вернее об одном поиске, в котором Сенченко показал, на что способен советский солдат, оказавшийся в экстремальных условиях.
Весной 1944 года наша гвардейская армия готовилась к наступательной операции в районе южнее Шепетовки. Как и всегда в таких случаях, штабу понадобились самые свежие и самые полные данные о противнике. А было известно только то, что фашистское командование сосредоточивает в этом районе крупную группировку войск и, конечно, старается сохранить это в глубокой тайне. Гитлеровское командование даже издало приказ, предупреждающий командиров всех степеней из частей первого эшелона о том, что в случае, если из числа их подчиненных будет взят русскими пленный, командиры его будут разжалованы в солдаты.
Значит, взять языка, располагающего необходимыми нам данными, будет совсем не просто. Нужно было готовить разведчиков по специально разработанной на этот случай программе. Рыбалко лично проверял, как в корпусах и бригадах готовят разведчиков к захвату пленных на переднем крае и в ближайшем тылу врага. Он побывал па занятиях не в одной разведроте, беседовал с разведчиками, предупреждал, что враг сейчас особенно бдителен и осторожен и что действовать в поиске надо тонко и умело, а поэтому на занятиях следует тщательно отрабатывать в деталях все возможные варианты.
Организовывали поиск и мы. Два раза подряд терпели наши поисковые группы неудачу. Третью группу, под командованием младшего лейтенанта Шерстюка, мы готовили особенно тщательно.
Не буду рассказывать о действиях группы, но скажу, что поиск она провела успешно. Языка взяли тихо. Шерстюк догадывался, что этот язык особой ценности не представляет, и решил провести дополнительные наблюдения в зоне обороны противника. Трем более опытным разведчикам он поручил доставить пленного к своим, а сам с рядовым Сенченко остался. «Доложите командиру, что мы проберемся в глубину обороны, присмотримся к системе огня…»