Парни из легенды
Шрифт:
Доползли до самого фашистского окопа. Старшина осторожно приподнялся на бруствер - наблюдает. И Толя рядом с ним. Дышит прямо старшине в ухо. Видит совсем недалеко стоит на площадке станковый пулемет и около него фриц с автоматом. Старшина, конечно, соображает, как фрица взять, но - надо же!
– в это время Толя срывается с бруствера и падает на дно окопа. Фашист резко повернулся, вскинул автомат и смотрит на мальчишку. Только ведь ночь и дождик - разве разглядишь, что там свалилось в окоп. А Толя сжался в комок, скулит и крутится на одном месте. Видимо, ногу сломал. Или вывихнул. Немец постоял, постоял, жал автомат к бедру и стал
Дальше все пошло как обычно. Навалились разведчики на фашиста: один выбил из рук автомат, другой в это время сунул ему в рот кляп, третий руки за спину вывернул. Готово!
Старшина повернулся к мальчишке, шепчет:
– Как нога? Идти сможешь?
А с ногой ничего и не случилось. Оказывается, Григорьев, упав в окоп, на ходу сориентировался, что делать. На обратном пути действовал мальчуган как заправский разведчик - четко, тихо, дисциплинированно. Не получил ни одного замечания.
На допросе пленный рассказал и с том, как, услышав шум, подумал, что в окоп свалился заяц или кабан. И пошел, чтобы уточнить…
Командир разведроты представил Григорьева к правительственной награде - медали «За отвагу» - и подумал, что из паренька может толк получиться. Не лишний он в разведке. Рискованно, конечно, только ведь разведке без этого нельзя.
А вскоре в роте появилась коза. Вручил ее старшина Толе и сказал:
– Паси. Пастухом тебя назначаю.
Парень, конечно, разобиделся, побежал жаловаться капитану. А тот смеется:
– Ничего, ничего, знакомьтесь, пусть коза тебя хозяином признает. И когда будет она за тобой без привязи ходить, пойдешь с ней в разведку.
Через три дня демонстрировал Толя свои успехи в обучении животного. Глядя, как коза ходит вслед за мальчиком, разведчики хохотали, словно в цирке. А коза, оказывается, кличку свою приняла и на зов мальчика: «Манька, Манька!» - отвечала блеянием: «М-е-е-е!»
Разработали разведчики Толе легенду и переправили его к деревне, занятой фашистами. Прошел мальчик с козой по деревне в один конец, потом в другой… А на следующую ночь вернулся в роту с интересной информацией. И еще раз ходил Григорьев в тыл врага. И опять удачно. Так бы, наверное, и прижился парень в разведроте, да приехал в бригаду командир корпуса вручать награды отличившимся. И был очень удивлен, когда из строя вышел мальчуган и, приложив руку к пилотке, представился:
– Товарищ генерал, рядовой Григорьев прибыл за получением награды!
Но руку комкор подал, как и всем другим, поздравил с наградой и даже сам прикрепил медаль к гимнастерке Толи.
А потом сказал комбригу:
– Война - дело не детское. Ему учиться надо, отправьте Григорьева в Суворовское училище.
МОЙ КОМАНДАРМ
О командующем 3-й гвардейской танковой армией Павле Семеновиче Рыбалко я должен рассказать уже хотя бы потому, что под его командованием шел трудными дорогами войны с ноября 1942 года до 9 мая 1945 года. Да и после победы продолжал службу под его руководством до апреля 1947 года, когда маршал бронетанковых войск Рыбалко был назначен на должность командующего бронетанковыми и механизированными войсками Советской Армии.
Все, о чем я буду говорить дальше, происходило в войсках 3-й гвардейской
Назначение в 3-ю тогда еще просто танковую армию я получил, когда армия после тяжелых наступательных боев в районе Козельска была выведена в резерв Ставки Верховного Главнокомандования и ее части сосредоточились в Кобылянских лесах южнее Плавска.
С предписанием Главного Управления кадров Красной Армии мы впятером прибыли в расположение штаба армии поздно вечером и были готовы к тому, что начальство нас примет только утром. Все мы за дорогу основательно устали, продрогли, проголодались и, признаться, думали только о том, чтобы скорее попасть в теплый угол для ночлега. Однако начальник отдела кадров, ознакомившись с нашими документами, тут же позвонил куда-то по телефону и сказал нам:
– Командующий примет вас через 15 минут. Пойдемте…
По крутому склону оврага в темноте, сгущаемой кронами могучих елей, вилась узкая, протоптанная в снегу тропинка, по которой мы добрались до землянки командарма. В землянке было тепло.
Адъютант командующего, встав из-за стола, вежливо предупредил:
– Придется немного подождать.
Через несколько минут от командующего вышел танкист-полковник, и нас пригласили в «надземный кабинет» командарма. За столом сидели два генерала: командарм и член Военного Совета генерал-майор Мельников.
Уже тогда, во время первой беседы с командармом, мы почувствовали, что попали к человеку требовательному, внимательному и заботливому. Он выслушал наши короткие доклады - кто с какой должности и на какую назначен, поинтересовался, где и как живут наши родные, коротко рассказал, как дралась армия с врагом, какие ошибки были допущены ее отдельными частями. Спросил, есть ли у кого из нас вопросы или претензии, связанные с назначением на новые должности, и предупредил:
– Служба в танковых войсках - нелегкая. Она требует от командиров особой четкости и высокой организованности. Желаю вам успеха!
А потом мы - его подчиненные - открывали в командарме все новые качества, которые вызывали у нас и восхищение, и удивление. Удивляла его прекрасная память и отличное знание людей. Он знал не только по фамилиям, но и в лицо почти всех командиров батальонов и многих командиров рот. Знал их характер, способности, воинское мастерство. И нередко бывало так, что, ставя командиру соединения частную боевую задачу, Рыбалко называл и командира части или подразделения, которому следует поручить выполнение этой задачи. Приведу пример.
В ходе Висло-Одерской операции надо было захватить крупный узел железных и шоссейных дорог город Ченстохову, который находился в 60 километрах южнее полосы наступления армии. И командарм, отдавая приказ командиру корпуса, сам назвал исполнителей этой задачи - танковый батальон майора Хохрякова и мотострелковый майора Горюшкина.
Операция была проведена блестяще!
Отличное знание подчиненных, умелое использование их способностей, особенностей характера помогали командарму правильно расставлять силы и в наступлении, и в обороне, способствовали успехам армии в выполнении боевых операций. Запомнились и такие черты характера нашего командарма, как смелость и решительность. Об этом уже после войны в своих мемуарах хорошо сказал командующий фронтом маршал И.С.Конев. Приведу его слова: