Парни из Островецких лесов
Шрифт:
— Пить! — застонал Зеленый так, что даже Клену стало его жаль.
— Пить, пить! — со злостью произнес он и взглянул на повозку с лекарствами. — Касторки я тебе не дам. Всю дорогу испортишь, и немцы сразу найдут нас.
Зеленый вытер высохшие губы. На зубах неприятно заскрипел песок.
— Йоду тоже, не дам тебе, — продолжал Клен, — ты хоть и нытик, но все же товарищ. Ну что, что тебе дать, что?..
Неожиданная мысль пришла ему в голову. Он кинулся к идущей сзади подводе.
— Слушай, — обратился он к Стальному, — человек умирает, не поможешь
— Что тебе надо?
— Зеленый умирает от жажды. Дал бы ты ему что-нибудь попить.
— Ты что, с луны свалился? — удивился Стальной. — Не водки же дать ему?
Из складов в Илже забрали несколько ящиков водки, которые Сашка приказал охранять особенно тщательно.
— А почему бы и нет?
— Ты с ума сошел!
— Дай ему, Стальной, дай. Водка, я слышал, лучшее средство от жажды!
Стальной недоверчиво поглядел на приятеля, стараясь уловить в этом какой-нибудь новый подвох. Но лицо Клена было серьезным.
— Ну что, дашь? — на этот раз со злостью спросил Клен.
За это могло здорово влететь от Сашки. Стальной на продолжительное время задумался, затем решился окончательно:
— Зеленый, иди сюда…
Тот, увидев поданную бутылку, опешил:
— Что это?
— Ты хочешь пить?
— Да, но не это. — Он огляделся вокруг.
— Пей! Это от жажды очень помогает! — с видом знатока кивал головой Стальной.
Зеленый взял бутылку и двинулся вперед.
Пополудни Сашка наконец решил объявить привал в густо заросшем лесу. Партизаны уже далеко отошли от Илжи.
Подводы остановились на краю поляны. Люди с наслаждением садились на разогретый песок. Только теперь можно было поделиться с товарищами всеми впечатлениями от операции.
Полуденный зной уже прошел, и партизаны испытывали удовольствие от дуновения ветра. Командиры собрались обсудить, как спрятать добытые трофеи. Решили перебрать их и укрыть по крайней мере в нескольких местах. Но в первую очередь надо было восполнить недостатки снаряжения отрядов.
Приказ об отдыхе улучшил настроение. Люди сняли рубашки и обувь, чтобы дать отдых спинам и усталым ногам. Выставленный караул обеспечивал безопасность. Посыпались воспоминания о недавней операции, раздался первый громкий смех, кто-то попробовал запеть.
Отряды отдыхали.
Ничто не говорило о тревоге, но одиночный, неожиданный винтовочный выстрел поднял всех на ноги. Стреляли где-то неподалеку от лагеря. И самым удивительным было то, что часовые не подавали знаков тревоги. Сашка немедленно послал людей выяснить, в чем дело.
Минуту спустя трое вышли из леса. Два партизана вели под руки Зеленого, который шел неуверенным шагом.
— Уснул, вражий сын… А во сне…
Вид Зеленого показался Сашке несколько подозрительным.
— Дыхни!
Зеленый сжался и втянул голову в плечи.
— Дыхни!
Причину такого крепкого сна Зеленого Сашка определил быстро.
— Ничего себе! Под суд пойдешь! — сказал он твердо.
Клен беспокойно завертелся на месте. Он не думал, что дело примет такой оборот.
— Командир! —
Сашка терпеливо до конца выслушал Клена. Суровое выражение постепенно сошло с его лица.
— Ну хорошо, хорошо, — махнул он рукой, затем на минуту задумался, поглаживая рукой бороду. — А водка где, на подводах?
— На подводах!
— Везите ее сюда!
Партизаны бросились к телегам.
Все говорило о том, что Сашка сменил гнев на милость, если, сам приказал привезти водку. Зеленый уже не мог быть наказан.
— Подводы с водкой к командиру! — крикнул Клен, обрадованный таким исходом дела.
Две телеги остановились перед Сашкой.
— Снимите эти ящики!
Партизаны сняли ящики и поставили их в ряд.
— Открывайте!
Крышки поддавались с трудом. Внутри показались ровные ряды бутылок, в которых весело колыхалась прозрачная жидкость.
Сашка медленным безразличным движением вынул бутылку и ударил ею о дерево. За первой последовали остальные. Звенело разбиваемое стекло, в воздухе стоял запах алкоголя. Водка впитывалась в горячий песок.
Через час отряды продолжали свой путь.
В отряде Олека
Василь оторвал кусочек бумаги, насыпал табаку, скрутил толстую самокрутку и зажал ее в зубах. На ее конце взвился клуб дыма и огня. Василь пальцем сбил черную, обгоревшую бумагу, затоптал ногой упавшие на землю искры и взглянул на Юрека.
— Ну что, сынок, грустно тебе?
Юрек уже привык к тому, что этот пожилой человек всегда отгадывал его мысли. Действительно, он думал сейчас о своих, хотя и этих людей, с которыми он провел последнее время, нельзя было назвать чужими.
После операции в Илже, на перегруппировке в Максимилианове, приказом командования Юрек был направлен во вновь созданный отряд лейтенанта Олека.
Олек в партизанах был давно, воевал в отряде Сашки и был выдвинут командиром другого отряда. Кряжистый, среднего роста, с быстрым взглядом светлых глаз, он мог моментально оценить ситуацию и так же быстро принять соответствующее решение. Он казался суровым человеком, но слегка курносый нос выдавал веселый характер. Сашка умел разбираться в людях, он и в этот раз не ошибся.
Здзих был направлен в спецгруппу. Откровенно говоря, он хотел остаться у Горца, но неожиданно в отряде появился его отец — Быстрый, которому стало небезопасно оставаться в Островце. Здзих не хотел быть в одном отряде с отцом, и не потому, что у него было мало сыновьего уважения и привязанности к отцу. Причины были как раз противоположные.
— Незачем, папа, — решил он. — Вместе нам будет трудно. Я на тебя буду оглядываться, ты на меня, какая это будет война…
С ним согласились. Здзих сердечно попрощался с отцом, который вместе с отрядом Горца ушел в Сташовске на встречу с отрядами Батальонов Хлопских, а сам пошел в отряд Кена, который стал командиром спецгруппы. С Юреком они обменялись сердечным и сильным рукопожатием.