Пароль - Балтика
Шрифт:
Экипаж сплачивался в рейдах по базам противника. В районе Хельсинки Евграфову и Бударагину удалось "расшифровать" график движения транспортов. Сведения, которые привез экипаж, помогли нанести сильный удар по морскому противнику.
С таким "багажом" в сорок третьем году Евграфов и Бударагин прибыли в Первый полк и составили экипаж торпедоносца.
23 февраля 1943 года Евграфов и Бударагин с малой высоты нанесли бомбовый удар по эшелону на станции Молосковицы. Движение на этом участке дороги врагу не удалось восстановить в течение трех суток. В те же февральские дни Евграфов бомбил военно-морские базы противника и плавсредства в них.
Воевали Евграфов и Бударагин лихо и умело, об их боевых делах писали газеты,
Однажды, когда заканчивалась предполетная проработка боевого задания, командир полка, улыбнувшись, сказал:
– А слава о Евграфове докатилась до Британии. - И протянул Вадиму голубой, как небо, конверт. Никогда еще не получал Вадим письма в таких шикарных конвертах. Из Москвы шли обычные в военную пору треугольники - от матери. Девушки вообще не писали, любовь еще не пришла. А тут незнакомка из Лондона, прочитав о блестящих победах русского аса, командира краснозвездного торпедоносца, обращалась к парню, которому едва перевалило за двадцать, но имени-отчеству - Вадим Николаевич, называла храбрым русским летчиком, поздравляла с победами, просила его и всех советских летчиков беспощадно бороться с фашистами. Берилл Нордскот - так звали англичанку огорчалась, что "в Лондоне вместо цветников появились огороды", но надеялась после войны вручить Вадиму Николаевичу самый большой букет, какой только можно переслать с британских островов в Советскую Россию.
Письмо сыграло неожиданную роль в жизни Евграфова. Раньше его даже многие командиры называли по имени. После вручения письма из Лондона к нему обращались только по имени-отчеству. Конечно, письмо - лишь повод, причина в другом: самый молодой летчик становился настоящим командиром воздушного крейсера. После ударов по опорным пунктам врага в Прибалтике он атаковывал корабли, транспорты, обеспечивал безопасную проводку наших подводных лодок в Балтийское море.
22 мая 1943 года экипаж Евграфова совершил ряд рейдов к Таллину, бомбардировал порт и вызвал в складских помещениях сильные взрывы. 30 мая стало известно, что в Финском заливе гитлеровцы пытаются создать безопасный фарватер для своего флота. Наши самолеты решительно атаковали противника. Евграфов и Бударагин с малых высот бомбили фашистский тральщик. Корабль был поврежден, потерял ход, но уцелел. И когда экипаж вернулся, Евграфов заявил:
– Уничтожить не удалось.
Командир успокоил:
– Вы не дали тральщику поработать. А соседи завершили дело, пустили тральщик на дно.
– Так это же соседи...
– Правильно, надо стремиться, чтобы каждая бомба поражала цель. Вот вы и подумайте с Бударагиным, в какой момент ошиблись, - посоветовал комэск.
Больше не пришлось Евграфову докладывать: "корабль поврежден". Корабли и транспорты, атакованные Евграфовым и Бударагиным, неизменно отправлялись на дно. Да и удары по сухопутным целям стали еще эффективнее. Летом сорок третьего года экипаж уничтожил в Усть-Луге крупный склад с боеприпасами. Через час после ухода Евграфова наш разведчик фотографировал многочисленные взрывы и пожары - следствие снайперского удара гвардейцев. Потом балтийцы разрушили полотно на железнодорожном участке Красногвардейск - Нарва.
Одно из последних заданий, которое Евграфов и Бударагин выполняли на МБР-2, - бомбежка минных полей противника. Операция проводилась в интересах флота. С большими трудностями и опасностями штаб флота определил расположение вражеских минных полей. Надо было пробить в них фарватер для наших подводных лодок. Сделать это силами тральщиков не было времени. Оставались самолеты. Евграфов - в числе тех, кому доверили поистине ювелирную работу. Летчики, не уклоняясь ни на градус от указанного курса, бомбили, казалось, пустынные воды. Но, словно вызванные цепной реакцией, вслед за взрывами бомб, сброшенных Бударагиным, в глубине начинали взрываться мощные морские мины. Фарватер был пробит. Подводные лодки Балтфлота скрытно выходили
Специальных тренажеров для имитации торпедной атаки не было. Приспособили трактор, и в стороне от летного поля с рассвета до темна он таскал макет корабля, и Евграфов, Бударагин и другие молодые гвардейцы под руководством Борзова тренировались в расчетах торпедных атак, в работе с тяжелой пулеметной турелью. Зачеты сдавали непосредственно в бою.
К середине мая 1944 года счет потопленных гвардейцами фашистских судов приближался к сотне. Потери для гитлеровского флота были настолько тяжелыми, что-в Германии объявлялся национальный траур. Но и балтийцы понесли потери. На боевом курсе и после бомбовых и торпедных атак погибло в волнах немало гвардейцев. Полк мстил за них.
22 мая Евграфов, Бударагин, стрелок-радист гвардии краснофлотец Болыпов и воздушный стрелок гвардии сержант Перегуда вылетели в море. Прошли фронт, под крыльями уже виднелось море. Облачность становилась все ниже и ниже. Самолет прижимало к волнам, начался дождь. Видимость не превышала полтора-два километра. И все же экипаж нашел транспорты, охраняемые сторожевыми кораблями.
– Атакуем самый большой! - скомандовал Евграфов. Летчик вышел к транспорту под курсовым углом около 60 градусов - выгодное положение для уверенного удара. И тут на фашистских судах словно очнулись. Зенитки и автоматы открыли сильный огонь. Орудия стреляли не только по самолету, но и перед ним, в море, и торпедоносец встретила стена опасных водяных столбов. Но торпеда неотвратимо шла к транспорту, после взрыва он перевернулся и скрылся под водой.
В ночь на 27 мая торпедоносец; Евграфова снова ушел в дальний рейд. Перед вылетом на командном пункте собрались экипажи боевых летчиков Преснякова, Гептнера, Смолькова, Шишкова, Большакова, Пучкова, Тарасова, Евграфова. Борзов напомнил:
– Мы уничтожили девяносто девять кораблей противника. Сегодня кто-то из вас вступит в бой с сотым. И, я уверен, победит...
Торпедоносцы разошлись по своим районам поиска. Евграфов вел самолет, прижимаясь к морю. Внизу виднелись белые гребни волн. Евграфов и Бударагин вместе заметили транспорт. В эскорте - два сторожевых корабля. Суда находились как раз на том фарватере, куда посылал И. И. Борзов экипаж Евграфова. Летчик ушел на темную сторону горизонта и, оставаясь невидимым, вышел в атаку. Внезапный удар принес успех: ураганный огонь, открытый со стороны сторожевиков и гибнущего судна, уже не мог быть таким опасным, как на боевом курсе. Стрелок-радист доложил по радио: "00 часов 53 минуты, потоплен транспорт в 2500 тонн. Возвращаюсь домой, все в порядке. Евграфов". Самолет не получил ни одной царапины.
Через пятнадцать минут после приземления пленка была проявлена - победа очевидна.
На командном пункте ожидание сменилось радостью.
– Есть сто уничтоженных фашистских кораблей! - воскликнул начальник связи гвардии старший лейтенант Анатолий Иванов.
– Будем докладывать командующему? - спрашивает начальник штаба гвардии майор К.С. Люкшин.
– Нет, - отвечает командир, - доложим, когда вернутся все экипажи.
Другие экипажи, ушедшие в крейсерский полет, также вели настойчивый поиск.
...Чем дольше в воздухе, тем изнурительнее полет. Пора подумать о возвращении, но Иванов молчит, насупившись. И Пресняков молчит. Сверлит мысль: неужели зря утюжили воздух? Неужели действительно в этих квадратах, определенных Борзовым, не было никаких судов? А что если прозевали?..
"Сраму не оберешься", - думает Иванов. Экипаж в этот полет отправлялся на новеньком торпедоносце. Весь морской простор перед Николаем, и когда торпедоносец идет в атаку, Иванов видит все происходящее и сам бросает торпеду. Никита Котов увидел самолет и сказал Ивану Ивановичу: