Пароль «Dum spiro…»
Шрифт:
После освобождения Кировограда снова работал секретарем райкома комсомола. Позже получил специальную подготовку в разведшколе.
Ефрейтор Груша — Анка — еще моложе. Груша лишь недавно окончила десятилетку, короткое время работала в горкоме комсомола. Пришла в армию по комсомольской путевке. Окончила школу радистов при батальоне связи.
На рациях разных систем работает четко, быстро. Отлично владеет пистолетом, холодным оружием. Вот и все. И много и мало. Мне не терпелось узнать, какие они на самом деле — мои завтрашние друзья-товарищи.
В
В этом домике мы потом жили всей группой.
Почти ежедневно приходили к нам офицеры разведотдела. Отрабатывались легенды, изучался будущий район деятельности. Совершенствовались наши познания о вражеских войсках. Словом, дел, впечатлений хватало. Но из всего мне наиболее запомнилась первая встреча с Алексеем.
Он заявился в наш домик под вечер. Первое, что бросилось в глаза, — буйная, непокорная цыганская шевелюра. Сам среднего роста, худощавый. Из-под спадающего на лоб чуба весело, задорно поблескивают озорные глаза. В домик не вошел, а влетел вихрем. Не усидел на одном месте и пяти минут. Энергии хоть отбавляй. И очень уж подвижный.
Я представлял себе разведчика вообще и своего заместителя в частности совсем другим: спокойным, уравновешенным, медлительным, молчаливым. А этот — говорун, каких мало. Непоседа. Все делает на бегу, в бешеном темпе.
Впрочем, еще в Проскурове я убедился, что Алексей мог легко перевоплощаться. Когда требовала обстановка, становился спокойным, рассудительным. Глазастый, ничего не ускользало от его цепкого взгляда. Стрелял метко, но тренировок не прекращал ни на один день. Вначале облюбовал для себя ТТ, а позже заменил его наганом. Пули одна за другой ложились в черное яблочко мишени.
Он легко сходился с людьми. Обладал этаким магнитом притяжения, особым умением привлекать к себе сердца. Причем все получалось без каких-либо заметных усилий с его стороны.
Еще в Проскурове мы, люди с разными характерами, подружились. Я знал: на Алексея можно положиться. Алексею была присвоена кличка Гроза, а мне — Голос. Мне нравилась его кличка и не очень нравилась моя.
Позже всех в нашем домике появилась Анка — третий член нашей группы. Выше среднего роста, с длинной косой, щуплая, чернявая дивчина. Внешне — полная противоположность Алексею. Гроза — весь порыв, кипение, стремительность. Анка-Груша — воплощение спокойствия. Нетороплива. В группе самая младшая. Двадцатилетие Анки мы отмечали 21 декабря уже в глубоком тылу врага, в Бескидах [11] , недалеко от хутора Явоже.
11
Бескиды — лесные хребты, предгорье Карпат.
В Проскурове
Обедали мы всегда вместе. Анка накрывала на стол, а мы с Алексеем были ее помощниками. За обедом, за ужином или просто в свободное время мы никогда не вели разговор о нашей будущей деятельности в тылу врага. Таков был неписаный закон. Но каждый из нас постоянно думал о задаче.
Через несколько дней после освобождения Львова мы оставили Проскуров и поселились в особняке на Глинянском тракте во Львове. Здесь нам был объявлен боевой приказ:
«В ночь на 19 августа 1944 года авиадесантом убыть на выполнение специального задания с приземлением в районе — 12 километров западнее Белян, 2 километра севернее шоссе Краков — Катовице.
Задача — разведать:
1. Скопление войск и гарнизонов в г. Кракове.
2. Перевозки войск и военных грузов по шоссейным и железным дорогам через Краков во всех направлениях.
3. Места расположения штабов, узлов связи, аэродромов, складов и др.
4. Наличие оборонительных сооружений, их характер — по реке Висла и в районе Кракова.
Связь с Центром держать по радио».
Полковник из штаба фронта ознакомил нас с обстановкой в Кракове. Он же сообщил о судьбе группы «Львов», заброшенной в район Кракова в апреле 1944 года.
Неудачи преследовали ее с первой минуты. Выбросили «львовян» далеко от назначенного места.
Разведка — не увеселительная прогулка. Другие группы тоже оказывались в подобной ситуации. Случалось, попадали в засады, погибали, так и не приступив к выполнению задания. А то замолкали на дни, недели и выплывали из небытия, когда уже не оставалось ни грамма надежды. Однако то, что произошло с группой «Львов», почти не имело прецедентов за всю Отечественную войну.
Меня информировали коротко: группа осталась без командира. При каких обстоятельствах? Об этом я узнал значительно позднее от самой Ольги. Что она знала о своем бывшем командире? «Юзек» был родом из Селезни. Высоколобый, тонколицый, русоволосый, прическа с аккуратным пробором. После создания в Советском Союзе польской дивизии имени Тадеуша Костюшко вступил в ее ряды. Свободно владел русским языком, хотя акцент выдавал иностранца. Знал и немецкий. Готовили группу в освобожденном Киеве, где Ольга и познакомилась с «Юзеком».
Юзек — по легенде — должен был выдавать себя за украинского националистического деятеля Богуславского. Сын кулака из бывшего Львовского воеводства. Работал в мастерских фирмы Ковальского в Луцке. Там же остался после сентябрьских событий 1939 года. Накануне войны познакомился с дочкой врача-украинца Ольгой Петровной. Женился. Вскоре к Ольге переехала сестра Анна, дочь потерпевшего при Советах кулака. Так Комар стала Ольгой Богуславской, «женой» Юзека. И появилась «семья»: муж, жена и свояченица.