Пароль остается прежним
Шрифт:
Боярин знал, что за несколько минут до него по линии узкоколейки прошел Ковалдин.
— Что же,— решил он.— Пойдем и мы.
Рядом с начальником заставы стояли дежурный по станции, кондуктор Ахмедов и водитель мотовоза.
Дежурный нервничал: поезд задерживался.
Кондуктор чувствовал себя виноватым. Он один обслуживал состав и перед отправлением решил ехать не в последнем тамбуре, как обычно, а на третьей от мотовоза платформе, где был особенно ценный груз.
— Очень ценный,— подтвердил дежурный
Ахмедов виновато крутил черные, загнутые кверху усы.
Первичный осмотр поезда ничего не дал.
Начальник заставы уточнил:
— Вы отправились из Реги-равона в три часа пятьдесят минут?
Ахмедов закивал, придерживая короткими, толстыми пальцами сползшую на бритый затылок тюбетейку.
— В три часа сорок шесть минут,— поправил водитель мотовоза, молодой парень в динамовской футболке, очень довольный, что обратил на себя внимание Ярцева.
— Почему в три часа сорок шесть минут?— спросил начальник заставы.
— А наш кондуктор всегда торопится.
— Почему все-таки в три часа сорок шесть минут? — повторил Ярцев, которого, видно, не удовлетворил такой ответ.
— Четыре лишних минуты главный дает на подъем,— водитель усмехнулся: — За четыре минуты раньше выезжаем, а на пять минут раньше времени прибываем на станцию.
— Почему?
— Машина новая.— Водитель кивнул на мотовоз.— Хорошо тянет.
«Может быть, подгонял к нарушителю?» — мелькнула мысль у Ярцева.
— Второй год езжу с ним и второй год мучаюсь,—сообщил водитель. Ему доставляло удовольствие издеваться над кондуктором.
Ахмедов вздыхал.
«Нет, он, конечно, здесь ни при чем»,— думал Ярцев. Он знал, что Ахмедов — демобилизованный солдат, член партии, сын того самого Ахмеда Ниязова, который был краснопалочником[11]. и даже, говорят, участвовал в поимке Ибрагим-бека.
Капитан повернулся к Ахмедову:
— Вы ничего подозрительного не заметили во время пути?
Ахмедов покачал головой.
ВЕРИТЬ ИЛИ НЕ ВЕРИТЬ
«Амур» увидел пограничников и завилял хвостом. Ковалдин взял его на короткий поводок.
Капитан Ярцев вопросительно смотрел на вожатого. Ковалдин пожал плечами. Ярцев показал на последнюю платформу, груженную станками.
По команде вожатого «Амур» легко прыгнул в открытый тамбур.
— След! —строго приказал Петр.
«Амур» послушно обнюхал тамбур. Спустился по другую сторону вагона и, ощетинившись, побежал по шпалам назад, к головному арыку.
Петр почувствовал, как отлегло от сердца: ведь он поручился за «Амура», хотя тот долгое время не ходил по следу.
Начальник заставы разрешил дежурному по станции отправлять поезд и догнал вожатого.
У железнодорожной будки «Амур» свернул вправо, к развилке дорог. Не останавливаясь,
Капитан Ярцев заметил, что угол вчерашней газеты, вставленной в витрину, оборван. Он снял газету и протянул «Амуру». Овчарка зарычала, перепрыгнула через скамейку. Припадая к земле, понеслась дальше, увлекая за собой пограничников.
Не обращая внимания на редких прохожих, «Амур» бежал напрямик, заставляя их шарахаться в сторону. Он тихонько повизгивал. Теперь Петр верил, что овчарка бежит по свежему следу.
Слегка замешкавшись на площади перед кинотеатром, «Амур» рванулся через дорогу, ткнулся мордой в закрытую на щеколду калитку и яростно залаял.
— Гостиница? — удивился Ковалдин.
«Амур» действительно привел их к воротам гостиницы.
— Откройте!
По тополевой аллейке уже бежала перепуганная дежурная.
— Да сейчас, сейчас!
«Амур» чуть не сбил ее с ног и, снова повизгивая, устремился к длинному п-образному зданию, где размещалась гостиница.
— Кто-нибудь заходил? — успел спросить у дежурной капитан Ярцев.
Она развела руками: не видела.
Ярцев побежал за Ковалдиным.
«Амур» влетел на крыльцо, сунулся носом в дверь. Застыл, приподняв переднюю лапу.
— Вперед! — Ковалдин показал на дверь.
«Амур» жадно втянул в себя воздух. Спрыгнул с крыльца и обогнул здание. Подлетел к приоткрытой фанерной двери с аккуратной дощечкой: «КВАРТИРА». Замер, ожидая приказания. Ковалдин придержал овчарку.
Капитан Ярцев стоял рядом с пистолетом в руке. Он знал, что это квартира Ефремовых.
— Вперед! — Ярцев ногой распахнул дверь.
За столом сидел водитель автопогрузчика.
— Встать, руки вверх!
Ефремов побледнел. Послушно поднял руки.
Проснулись и заплакали дети. Старшие, сбившись в угол, испуганно смотрели на пограничников.
— Вывести детей,— спокойно и, как показалось Ковалдину, даже ласково распорядился Ярцев.
Старшая дочь Ефремовых — десятиклассница (от первого брака жены) — решила, что это относится к ней и повела своих многочисленных братишек и сестренок на улицу.
Ковалдин с «Амуром», который упорно рвался к Ефремову, остался у дверей. Капитан Ярцев привычно обыскал Ефремова. Оружия у того не было.
— Сядьте.
Ефремов сел. В глазах застыло выражение тоски.
— Опустите руки.
Ефремов положил руки на стол. Шелушащиеся, мозолистые руки с ободранными ногтями дрожали. Он хотел сцепить пальцы, чтобы унять дрожь, но пальцы ускользали, не слушались.
— Прошу отвечать на вопросы.
Ефремов кивнул.
Ярцев отодвинул стул. Сел напротив. Конечно, он знал прошлое Ефремова...