Паромщик

Сандему Маргит

— Выглядит, как будто она была чем-то вроде медальона, — сказал Сандер. — Или амулета. Он перевернул монету.

— Здесь и узор имеется… Что здесь написано? И он, и пристав вздрогнули.

— Сдается мне, что я уже видел этот узор раньше, — зловеще произнес Свег.

— Ну да! Тот же знак, те же символы, что и на спине того мертвеца, — ответил Сандер.

— Значит, здесь имеется связь! Между трупом и привидениями в этом проклятом доме.

— Нет, — сказала Бенедикте. — Появление амулета в доме было лишь

случайностью. Вопрос в том, как он попал к Сисель.

— Ты права, — сказал Сандер, и ей показалось почти невероятным то, что он вот так запросто сидит рядом с ней и обсуждает серьезные дела, как будто бы ее мнение тоже берется в расчет! Словно не имеет значения ее беспомощная угловатость и рыхлость фигуры.

— Нам нужно поговорить с Сисель.

— Она уже, наверное, спит, — возразил пристав. — Нам придется подождать до утра.

— Да, — кивнула Бенедикте. — К тому же мне хочется поближе взглянуть на другой загадочный феномен.

— Какой?

— Шаги на втором этаже. И… Она спохватилась и замолчала. Она не могла рассказать о том, что еще услышала Сисель.

— Ты права, — сказал пристав и поднялся с места. — Как ты думаешь, что там у них наверху?

— Я не знаю. Скажу только, что в этом доме необычайно плохая атмосфера.

— Ну, это и я могу заметить, даже не будучи экспертом в этой области. Но каким образом ты собираешься попасть наверх? Взлетишь?

— Нет, в этом нет нужды, — вмешался Сандер. — Я осмотрел дом снаружи, пока все было тихо. Со стороны кухни имеется совершенно непонятное окно, и на втором этаже такое же, наискосок от первого. Я думаю, что там должна быть лестница.

— Если она в том же состоянии, что и первая, я по ней не полезу, — сказал пристав.

Бенедикте вспомнила обвалившийся лестничный пролет, и дрожь пробежала по ее телу.

— Нет, вы должны остаться внизу и отвлечь сестер. В самом худшем случае вам придется их припугнуть. А если мне понадобится ваша помощь…

— Но ты не можешь идти туда одна, ты разве сумасшедшая, девочка? Сандер пойдет с тобой, а я займусь старухами.

— Нет, — начала Бенедикте горячо, ей не хотелось брать с собой молодого человека, ведь там может оказаться нечто… нечто непристойное? Но что может быть непристойного на пустом этаже? Она отступила, внезапно почувствовав, что не хочет подниматься туда одна.

— Но если вам понадобится моя помощь, то кричите, — сказал пристав Свег. — Хотя мне никогда не доводилось арестовывать привидения.

Бенедикте ответила ему едва заметной улыбкой. Ей показалось, что все становится теперь еще более запутанным, ее чувства были в смятении.

А тут еще Сандер неверно истолковал ее неуверенность и ободряюще положил руку ей на плечо.

Этот жест для него был вполне естественным, он вырос в такой обстановке, где объятия, поцелуи и другие знаки внимания

были привычными, вошли в повседневность. Бенедикте была не такой.

Дома на Линде-аллее все были глубоко привязаны друг к другу, но выражали это не более чем теплым, понимающим взглядом или дружеским жестом. Домашние редко прикасались друг к другу, только в торжественных случаях: при прощании или выражая глубокую благодарность.

Поэтому жест Сандера поразил ее, словно удар молота, и она потеряла способность отличать спокойные, нормальные мысли от напряженных романтических грез.

«Он прикоснулся ко мне! Его ладонь покоится на моем плече, его рука лежит на моей спине, я даже могу почувствовать ее, через ткань я ощущаю то, что теплотой и искренней любовью разливается по телу. Он обнял меня за талию, он любит меня, наверняка любит!

Или, может быть, нет? Может, он просто жалеет меня, да, так оно и есть. Но ощущение его руки, лежащей на моем плече, никто не отнимет у меня. Оно навсегда останется со мной».

Она попыталась замедлить шальное сердцебиение, но ничего не смогла с ним поделать.

Бенедикте безнадежно, полностью, невероятно влюбилась в человека, о котором мечтали сотни ее сверстниц — и который мог получить любую из них, лишь протянув руку.

Она угодила в безнадежную ситуацию, словно в ловушку.

5

Они договорились, что Бенедикте, которая обладала способностью чувствовать присутствие оккультных сил и предметов, должна подниматься первой. Сандер же пойдет следом. Но пока он ждал на лестничном пролете — не случится ли чего. Свегу предстояло стоять внизу и следить за лестницей.

Им оставалось только надеяться, что в этот самый момент не ворвется, грохоча башмаками, Ульсен и не испортит все дело.

Дверь в кухню, в это святилище сестер, была заперта, но другого они и не ожидали. Свег, бормоча что-то, порылся в кармане и извлек маленькую удобную отмычку. Пока он стоял и ковырялся в замке, они услышали звук — тот же звук, о котором Сисель рассказывала днем ранее.

Мягкие шаги над головой.

— Господи, только бы нас не услышали, — тихо взмолилась Бенедикте.

— Мне придется пойти за тобой, — прошептал ей пристав.

В замке что-то слабо щелкнуло, и дверь открылась. Бенедикте и Сандер взялись за руки и проскользнули внутрь.

На кухне было темно, им нельзя было зажигать свет. Приходилось полагаться только на собственные чувства. Бенедикте была так взволнована присутствием Сандера в темноте, что ее руки дрожали, и приходилось внушать себе мысль: «Ты — ничто, Бенедикте, тебя нет! Он даже не смотрит на тебя, хотя и очень дружелюбен». И все это отнимало силы и отвлекало внимание от главного. Было необходимо почувствовать, если рядом появится что-либо необъяснимое.