Паромщик

Сандему Маргит

— Черт возьми, — улыбнулся Сандер. — Вот, смотрите…

Они склонились над круглой, бледной пластинкой брактеата. Бенедикте даже почувствовала тепло щеки Сандера, настолько близко они сидели. Ошеломляющее, фантастическое чувство!

— Здесь, по краю, вы видите руны, не так ли? — начал Сандер. — Здесь вот руна Науд, то есть буква «Н». Она означает бедствия, колдовство и судьбу. А эта, напоминающая букву «Т», означает ведьм и троллей.

— Да, получается не очень-то приятно, — пробормотал

Свег.

— Нет, будет и еще похуже! Здесь у нас еще одна руна, похожая на «Т», она выглядит, как перевернутая стрела, верно?

— Ну да.

— Это руна бога Тюра. И она означает жертву. Жертвоприношение силам воды!

— Спасибо! — сказал Свег. — Мне все ясно!

Он откинулся назад. Но Сандер не закончил пояснения, поэтому пристав был вынужден снова нагнуться к нему.

— Тут есть и руна «Л», — сказал юный исследователь. — Даже два раза.

— Ага, а что это значит? — спросил пристав. — Я не понимаю, почему ты придаешь такое значение второстепенным подробностям. Здесь, наверное, стоит имя?

Сандер выпрямился и посмотрел на собеседника.

— Все эти руны магические. Каждая руна что-нибудь означала. По крайней, мере в первые столетия, во времена викингов. Потом уже люди начали пренебрегать магией.

— Но этот брактеат относится к древним временам?

— Конечно! Итак, руна «Л». Ее называют Лаукр, и она была чрезвычайно важна при жертвоприношении. Она означает, что мы имеем дело с Волсе.

— Я что-то не уловил смысла.

— Лук и Лен — вот два весьма специфических предмета, использовавшихся в особой последовательности, чтобы получить Волсе. А Волсе является очень сильным магическим средством.

— Можно ли узнать, что это все означает? Сандер бросил быстрый взгляд на Бенедикте.

— Нам, наверное, стоит с этим подождать.

— Что за выдумки! Что означает Волсе? — возмутился Свег.

Ученому стало слегка не по себе.

— Ну, хорошо. Помня о том, что Бенедикте пришлось вынести сегодня ночью, ей придется вытерпеть и это тоже…

Она не отвечала. Только смотрела прямо перед собой, вперед на спящее селение, так напоминавшее ее собственный хутор. Птицы пели в прозрачном утреннем небе, днем такой песни не услышишь. Лошадь теперь трусила спокойно и сонно.

Сандер набрался смелости и начал:

— Волсе был особенно почитаем на хуторах. Когда забивали жеребца, то его член забирали деревенские женщины, которые потрошили его и бальзамировали луком и травами, а затем заворачивали в самый лучший лен, чтобы он мог там сохраниться.

— Ага, — сказал Свег. — Вот к чему Лук и Лен.

— Да. На протяжении всей осени хозяйка дома каждый вечер доставала Волсе, конский член, из его великолепного футляра. Торжественный момент наступал, когда вся семья была в сборе. Тогда Волсе

передавали от одного человека к другому, и все распевали над ним песни плодородия.

— Господи! — сказал пристав. — Эти заклинания наверняка не были особенно пристойными?

— В те далекие времена никто не воспринимал это плохо, — спокойно сказал Сандер. — Таким образом люди хотели сохранить плодовитость скота и жизненные силы в течение долгой зимы. Но я должен признать, что некоторые из песен довольно… н-да.

По выражению лица пристава Бенедикте поняла, что Свег охотно бы прослушал избранные фрагменты и ради этого послал бы ее к черту. Но если уж быть откровенной, она и сама немного заинтересовалась. Но не показала бы этого никогда.

— Но, насколько я понимаю, этот ритуал имел мало общего с жертвоприношением, — возразил Свег.

— Имел, но косвенное, — ответил Сандер. — Поскольку руны Лука и Льна были выцарапаны также и на жертвенном ноже. На том, которым пользовались и чтобы изготовить Волсе, и чтобы надрезать шею жертвы, а потом собрать кровь.

Свег отвернулся в сторону.

— Мы угодили в щекотливую ситуацию! Остальные были с ним вполне согласны.

— Но что общего все это имеет с тремя ужасными сестрами? — спросил Свег.

— Ничего, — ответил Сандер. — Ничего, кроме того, что медальон, найденный Сисель, случайно оказался в их доме.

— Ну, хорошо, нет худа без добра, — сказал Свег. — Во всяком случае, мы спасли беднягу от участи, худшей, чем сама смерть.

— Это уж точно, — согласился Сандер, и Бенедикте тоже согластно кивнула.

Не дав себе времени на отдых после бессонной ночи в опасном доме, они поехали прямиком на постоялый двор.

Сисель уже проснулась и приветствовала их легкой улыбкой как старых знакомых.

— Тебе здесь было хорошо? — спросила Бенедикте.

— Да, — прошептала Сисель в ответ.

Утренний свет был неласков с Бенедикте. Ее грубые черты резко выступили в нем, всеми своими серыми тенями и жесткими линиями. Но все равно было что-то беззащитное в улыбающихся глазах, что трогало двух стоявших с ней рядом мужчин.

После нескольких подбадривающих фраз, обращенных к ребенку, Свег вытащил брактеат.

— Откуда ты это взяла? — мягко поинтересовался он.

Сисель попыталась обойти расставленную ловушку.

— Я не украла его, — сказала она поспешно.

— Мы знаем. Но откуда же он взялся?

— Я нашла его.

— Где?

— В речке. Он лежал в воде, прямо у берега. Он так блестел, что я подумала, это золотая монетка.

— Так. Нет, это не деньги. Это что-то вроде амулета. Сисель, мы с удовольствием купим его у тебя. Ты получишь настоящую монету. Хочешь?