Паромщик
Шрифт:
Свег тоже шел молча, не открывая никому своих мыслей. Поскольку они были прискорбно прозаическими.
Он натер ногу.
Постепенно моросящий дождь прекратился. Появился снег на склонах.
Чем выше они поднимались, тем плотнее становился этот белый слой. Но нигде он не казался красивым. Снег просто скапливался в рыхлых ямах между кустами черники на траве, пытаясь растаять при первом же луче солнца.
Все согласились с тем, что вполне могли бы обойтись
Никого по имени Ливор они так и не увидели. Но они легко нашли дорогу сами.
Внезапно они вышли из леса, и перед ними открылся облачный пейзаж. Здесь снег казался бело-серым, поскольку на большой площади он местами стаял. Озеро едва выступало из облаков и было неприятного серо-стального цвета. Дул пронизывающий ветер и навевал печальные мысли.
Они увидели ту же картину, что и Мортен Хьортсберг, но теперь погода была гораздо хуже. Горные березы, мокрые от продолжавшего таять снега, река, видневшаяся на другом берегу озера. Деревня Ферьеусет лежала, съежившись, и выглядела еще тоскливее, чем обычно.
— Что, черт подери, привлекает сюда наверх этих ученых парней? — сказал Свег, кислый, как уксус. Его мозоль давала о себе знать все сильнее. — И каким, к черту, образом можно перебраться на тот берег?
— Нет никаких оснований сквернословить, — резко сказала Аделе. — Попрошу избегать крепких выражений в моем присутствии!
— Иди к черту, — фыркнул пристав. — То есть, нет, я не хотел никого обидеть. Я сожалею. Пойдем, нам надо двигаться вперед!
Сандер взял Бенедикте под руку, поскольку заметил, что она неважно себя чувствствует. Да, ее душевный настрой беспокоил молодого человека.
— В чем дело, Бенедикте? — тихо спросил он.
Она задержала его руку в своей, пока они шли вдоль заросшего берега. Не то, чтобы она уцепилась за него, но сжала ладонь достаточно сильно, чтобы он мог понять ее желание чувствовать рядом сильную руку и благодарность за это.
— Это дурное место, — прошептала она. — Мандрагора вибрирует.
Она уже рассказала ему об алруне. Только ему одному. Другие бы ничего не поняли.
— Здесь все кажется таким мирным, — возразил он.
— Ты так считаешь?
— Нет. Я же сказал «кажется». Твой страх передается мне. Так, что я чувствую — вся местность чем-то заражена.
— Это так. Я не знаю, что прячется здесь. Но я очень хорошо понимаю, почему люди покинули это место.
— Да? А почему, собственно, они сделали это? Бенедикте посмотрела на деревню, лежавшую в серой дымке.
— Должно быть, это случилось совсем недавно…
— Ты судишь по тому большому дому? С чердаком? Да. Похоже, дома здесь ветхие, особенно вон те, маленькие, я говорю о них. И обвалившиеся.
— Да. Мы можем предположить, что люди покинули
— Звучит достоверно. Глупо, что мы не спросили внизу в деревне.
— Глупо, что мы не встретили этого Ливора. Он наверняка что-то знает, поскольку он не боится этого места.
— Начинает смеркаться. Подъем наверх отнял у нас много времени.
Бенедикте поежилась от неприятного ощущения и покрепче взяла Сандера за руку. Сандеру был понятен ее страх.
«Да, — подумал он. — Она права. Все дышит спокойствием. Но что-то скрывается в тенях возле этих серых маленьких домишек.
Церковь там вдали выглядит совсем беспомощно. Как будто бы зло взяло верх».
Они смотрели вдаль, на устье реки. Безнадежная затея — попробовать перебраться туда.
Аделе Виде мечтательно произнесла:
— Сейчас бы в какой-нибудь уютный и теплый ресторан в Кристиании! С тихой музыкой. Красиво одетые люди. Вкусная еда…
— Этим ты не облегчаешь нам жизнь, — Сандер прервал ее мечты.
— Но мне холодно, и я промокла до костей! — фыркнула она. — Даже хуже. До самого нутра.
— Кстати, мы ищем твоего жениха, — напомнил ей пристав Свег.
— Я знаю. Проклятый идиот, что он здесь забыл?
На это ни у кого не нашлось, что ответить.
Бенедикте шла, стараясь наступать в следы Сандера, продираясь сквозь густой подлесок. Они больше не могли держаться за руки; то, что когда-то было дорогой, сузилось до крайности.
Бенедикте охватило чувство беспокойства. Она была сама не своя, ведь рядом с этим маленьким озером притаилось что-то ужасное. Девушка хотела предостеречь остальных, но знала, что это бесполезно. Они бы не поняли ничего. Может быть, за исключением Сандера. Но было видно, что и ему передалось ее беспокойство.
Когда они достигли противоположного конца озера, дневной свет погас за стеной облаков, и воцарился рассеянный полумрак.
Они остановились.
Над снежным пейзажем стояла необычная тишина, только слабо журчала река. Если бы они сейчас заговорили, то их голоса звучали бы приглушенно над туманной местностью.
С того низкого берега, где они стояли, они видели лишь силуэт Ферьеусета на фоне облаков. Церковь, небольшая и скромная. Высокий дом с чердаком. И маленькие, обвалившиеся одноэтажные домики, хлева, построенные из камня и необычно толстых стволов, оставшихся со времен, когда сосновый лес горделиво вздымался здесь наверху, в горах. Прошли столетия, и лес был теперь далеко. Крыши из дерна обвалились, сквозь них прорастали горные березы и маленькие елочки. Некоторые из домов завалились на бок, словно уставшие животные. Деревня была образцом заброшенности и стояла в испуганной тоске по людям, давным-давно покинувшим ее.