Партизанка или как достать начальство

А. Ярослава

Чистой воды эгоизм. Вот она — непостижимая мужская логика. Один прагматизм и никого сожаления и чувства вины. За то, что две сотни людей останутся без работы, за то, что две тысячи голов скота пойдут под нож на ближайшем мясокомбинате.

В тот момент я всеми фибрами души возненавидела капитализм и демократию. Сталина на них не хватает! У того разговор был короткий со всеми был. А сейчас кому ты пойдешь жаловаться? В администрацию? Смешно. У главы района в мозгу калькулятор покруче моего ноутбука будет. Он в уме уже прикинул, сколько денежек ему накапает

от этой сделки. Прием здесь он? Притом, что ничего в районе не происходит без его ведома. Легальная крыша. Не нравиться — вали в другой район со своими коровами. Вы думаете большие города — это центры вселенной? Как бы ни так. Здесь в этой всеми забытой глуши такими деньгами ворочают, что подумать страшно. Не зря же дед Сеня часто говорит, что в России к власти пришли бандиты. Он, конечно, сильно утрирует, но аналогия прослеживается.

И как бы я ни злилась, как бы не пыталась что-то изменить, а против системы не попрешь. Можно только лишь внедриться во вражескую среду и партизанить понемногу, что бы попытаться перевесить чашу весов в сторону справедливости.

В общем, когда я припарковала свою Белочку на колхозной территории, настроение было самое боевое. Душа пылала решимостью показать господину немцу иную сторону жизни нашей деревни, а не только те сухие финансовые показатели, что он видит на отчетах. Ведь когда смотришь на табличку с оборотом стада, как-то не сразу приходит в голову, что это все живое, настоящее. По себе знаю.

Непринужденно помахала деду Сени, неизменно восседающему в своей будке, как на царском троне и направилась в контору. Тут на полпути меня перехватил агроном, который мчался с мастерской так, словно у него поезд от платформы отъезжает.

— Николавна! Как хорошо, что я вас успел поймать перед выездом на весовую.

Я притормозила и с улыбкой поздоровалась. Агроном мне нравился. Не смотря на то, что он городской кадр, на деле оказался не халтурщик и не стукач, а я таких уважаю.

— Доброе утро. Что-то случилось?

Похоже, он только и ждал моего вопроса, потому, что далее информация полилась как из рога изобилия.

— У меня зерномет сломался. Зав. током собралась увольняться. Солярка кончилась. И весы врут на целых две тонны, — выпалил как есть на одном дыхании агроном и заткнулся остановленный мои протестующим жестом.

— Все это понятно, — медленно произнесла я, — Одного не пойму — какое это имеет отношение ко мне?

Мужчина почесал затылок, взгляд его заметался, остановился на собственных кроссовках и наконец, он неуверенно ответил:

— Так это самое…Михалыч вроде сказал, что по все вопросам к вам. Он занят и вас за главную оставил. А вопросы все это…как его…финансовые. Сами не решим.

Сказал и выжидательно смотрит на меня. И все бы ничего, да только я знать не знаю, что делать с поломанным зернометом и прочей ху… делами вообщем. Когда Луганский просил присмотреть за уборкой тока, я согласилась, наивно полагая — ну что там такого. А тут получите и распишитесь. Да и не хочу я быть за главную. Не мое это. Думала, что Васек так прикалывается.

Только

вот людям не объяснишь всего. Прошлась взглядом по горизонту и заприметила Василича быстрым шагом направляющегося в нашу сторону. О, нет! У этого, похоже, то же что-то сломалось и отвалилось.

— А может, все же сами разберетесь? — с надеждой заглянула агроному в глаза.

Мужчина в немом ужасе потряс головой.

— Понятно, — страдальчески протянула я.

Подхватив агронома под локоть, потащила в контору, пока Василич не успел дойти. Что-то мне подсказывает — моя психика не выдержит его производственных надобностей.

Под жаждущим взглядом двух нетерпеливых мужчин я открыла крышку ноутбука, и пока он загружался, взяла ручку с бумагой. Аккуратно по пунктикам начала записывать, бормоча под нос:

— Итак. Зерномет, Зав. током, солярка…

— Про мой транспортер не забудьте, — между строк вклинился Василич, подавшись со стула в мою сторону.

В нос тут же ударила зловонная смесь крепкого мужского пота, чистейшего коровьего навоза и чеснока. Я зловеще зыркнула на него.

— Молчу-молчу, — тут же сник он.

Агроном злорадненько хохотнул и смерил Василича взглядом преисполненного превосходства. То, что у этих двоих было негласное соперничество за звание «Самый крутой главный специалист» было известно каждому в колхозе. Здоровая конкуренция в коллективе — это обычное и вполне себе здоровое явление, пока не начинает доходить до абсурда.

Тихонько вздохнула и углубилась в писанину. Не то что бы этот список сильно требовался, просто это была единственная возможность посидеть пять минут в тишине и обдумать сложившуюся ситуацию.

Я была зла! Нет, не так. Я пребывала в небывалом бешенстве! Так как меня довели за двадцать минут эти двое придурков, удавалось только Луганскому. Кстати о последнем. Пора с него брать по одному колечку с бриллиантом за вредность. Нервные клетки не восстанавливаются, а у меня по его милости сегодня отомрут последние.

Вот если честно никогда не думала, что эти двое с распростертыми объятиями примут меня в негласные лидеры наравне с Луганским. На прежних предприятиях, где мне доводилось работать, к моей скромной персоне относились с большой долей недоверия и скептицизма. Самое лестное прозвище из всех, что я зарабатывала за свою неуемную деятельность, было «пигалица». Суровые колхозные мужики всегда поначалу издевались на до мной. Потом привыкали и отношение менялось, но не настолько, что бы воспринимать даже как равную.

А тут сидят и смотрят как два голодных кота на мясника. А бумага с ручкой — это типа тушка цыпленка и разделочный нож. Толи Васек постарался, толи это моя харизма и профессионализм внезапно повысился, но факт на лицо.

— Значит так, — решительно заявила я, — Василич?!

— Да! — он вытянулся по струнке от моего резкого голоса.

— Вы созванивались с сервисниками? Во сколько обойдется ремонт вашего транспортера?

— Дык это…он ж советский. Еще при Хрущеве устанавливали. И заводу кирдык пришел…лет двадцать назад.