Партизанка или как достать начальство
Шрифт:
Я неуверенно положила руку ему на плечо и принялась рассматривать галстук. Очень даже, знаете ли, интересное занятие. Особенно когда не знаешь о чем говорить. К тому же ярость в душе продолжала бушевать пламенным пожаром, требуя выместить ее на чем-то, и я боялась наговорить немцу лишнего. Лучше держать рот на замке.
— Давно вы работаете в компании, Евгения? — спросил Петерман.
Вот и помолчала.
— Недавно устроилась, — просто ответила я, вынужденная поднять глаза на собеседника.
Оказалось, что он внимательно изучает меня. Непроизвольно поежилась под
— Осторожнее. Если судить по несчастному выражению лица вашего директора — нога у вас так же тяжела, как и характер.
Они сегодня сговорились все что ли? Какое ему вообще дело до моего характера и моей ноги?! Если можно было взбеситься еще сильнее, то это определенно произошло.
— Нормальные у меня ноги, — зло напыжилась я, — А вот нрав у меня и вправду непростой.
— Повезло Михалучу с вами, — снова улыбнулся Петерман.
— Это почему это? — удивилась я и добавила, — У меня же характер.
Петерман несколько мгновений смотрел куда-то поверх моей головы, а потом немного грустно произнес:
— Вот именно характер имеется. И собственное мнение. Это практически бесценное качество в наше время.
Он опять удивляет меня. Странный какой-то разговор у нас получается.
— Мнение, говорите? За него постоянно только по шапке получаю.
— Это вам просто плохие руководители попадались. А настоящий делец непременно бы оценил.
Я подозрительно прищурилась.
— Это вы на себя намекаете?
Петерман растянул губы в абсолютно озонной улыбке.
— Боже меня упаси! Боюсь я не в той весовой категории, что бы сметь на что-то намекать, — кивок в сторону Луганского.
Хотела возмутиться, но неожиданно для себя весело рассмеялась. Куда-то испарился весь негатив и ярость. Не заметила, как закончился танец, и мы направились к столикам. Только теперь я обратила внимание, каким оказывается ревнивым взглядом нас прожигал все это время Луганский. И поделом ему!
Теперь когда я поостыла вся ситуация с рыжеволосой особой виделась несколько в ином свете. То, что у Васька пол деревни, куда не плюнь, бывшая любовница — это факт. И Аня, как и любая другая очень не хочет пополнить их ряды. Вот и лезет из кожи вон. В этом я даже и не сомневаюсь. Вопрос в другом. Готова ли я настолько доверять Ваську, что бы смотреть вот на такие откровенные заигрывания со стороны его бывшей пассии? Нет, не готова. Да и бывшая ли она?
Обстановка за столом быстро стала если и не дружеской, то однозначно более веселой. Разговаривали в основном мы с Петерманом. Он оказался приятным собеседником. Глава района вскоре откланялся, сославшись на какие-то дела, и мы остались втроем.
— И не скучно вам в деревне? — поинтересовался немец, — Такая молодая девушка, и отважиться переехать в такую глушь.
— А что я в городе не видела? Пробки, магазины и духота, — с дельным видом отвечала я, — Нет. Вся моя жизнь здесь. Поля…коровы… Люблю всю эту суету.
Петерман посмотрел на меня так, словно впервые увидел и произнес:
— Вы удивительная девушка, Евгения.
Так приятны
— Да Женечка у меня такая. А ты Ян, что не супругой? Помниться она в прошлый раз с тобой приезжала. Не понравилось ей в нашем захолустье?
Наличие у Петермана жены меня нисколько не удивило. Больше раздосадовало поведение Луганского. Это ж надо быть таким ревнивцем. Мы же просто поддерживаем светскую беседу.
— Эльза сейчас в Париже на переговорах. Не смогла вырваться, — легко ответил Петерман.
Я не стал больше вслушиваться в их разговор и, пользуясь моментом, извинилась и, подхватив сумочку, отправилась искать туалет.
В дамской комнате все было подстать банкетному залу. Брезгливо поморщившись, я быстренько сделала все свои дела и критически осмотрела себя в зеркале. Вид был немного усталый, но в целом ничего. Подкрасила бледные губы нежно-розовым блеском и собиралась уже возвращаться, как дверь со стуком распахнулась и в туалет влетела немного растрепанная и заплаканная Елена Васильевна.
— Что случилось? — встревожено спросила я.
Лена судорожно вздохнула и открыла кран. Пока она яростно плескала лицо холодной водой, пытаясь смыть растекшуюся щекам тушь, я думала, что если ее до этого состояния довел Андрей, то быть ему сегодня битым. Лично откручу все, что первым попадется под руку.
— Рассказывай, — мрачно приказала я и подала девушке чистый платок, что бы немного промокнуть лицо.
Вместо ответа она снова захлюпала носом и зарылась лицом в платок.
— Лен?!
— Та-ам… в вестибюле… они же сейчас подернутся. Луганский…мог бы…у-у-у…
Это было все, что я смогла разобрать между ее завываниями, но хватило, что бы все осознать и рвануть без оглядки в сторону центрального входа. Воображение уже рисовало красочно разукрашенного немца громадной рукой Луганского. Неужели он ревнив настолько, что бы вести себя таким варварским способом? Вроде бы и не пил практически. А может, успел, пока я с Петерманом танцевала? Последствия директорской ярости могли быть фатальными для всех нас, поэтому прибавила скорость и, матерясь на чем свет стоит, толкнула тяжелую дверь банкетного зала.
Когда я вприпрыжку, скользя на поворотах, влетела в вестибюль, дыхание уже давно сбилось и со свистом вылетало из легких. Чуть не потеряла равновесие на блестящей плитке. Обогнула колонну и замерла…
Картина, представившаяся мне в самом начале, немного отличалась от первоначально варианта. И так я на нее засмотрелась, что не сразу сообразила, что к чему.
— Женя? — удивленно вскинул брови Луганский, заметив меня.
Он стоял с абсолютно спокойным видом, придерживая за ворот рубашки немного помятого и взъерошенного юриста, который пытался вырваться их захвата. Но куда там! Хватка у Васька была стальная. Напротив, со скучающим видом стоял Ян Петерман. Он докуривал сигарету и изредка бросал в строну Андрея злые взгляды.