Партизанский комиссар

Брайко Петр Евсеевич

– Кажется, бой идет к концу, - заключил Канавец.
– Я боюсь, что нам вообще сегодня не придется повоевать.

– Не рано ли радуешься?
– усомнился капитан Кочемазов. Хотя, судя по его голосу, он был доволен.

– Почему рано? Скоро вечер. Уже солнце садится. А ночью фашисты нэ воюють!..
– Но оглянувшись, Канавец воскликнул: - Глянь, до нас бегуть связные из штаба!.. Ось воны зараз всэ расскажуть.

Это были наши разведчики Гриша Новиков и Леня Колесников - оба небольшого росточка, проворные и смелые. Даже в чертах лица

у них было что-то общее, точно у братьев, только Гриша был светло-русый и голубоглазый, а Леня - чернявый, кареглазый.

– Товарищ капитан!
– приложив ладонь к шапке, негромко обратился Гриша Новиков к командиру отряда.
– Командир соединения приказал сниматься и следовать в село.

– Ясно, - сказал Кочемазов. И тут же скомандовал: - Начштаба, снимай дозоры!..
– Затем спросил у Гриши: - Ну, как там наши?

– Нормально. Все атаки отбиты. Но почти кончились боеприпасы!..

– Да-а, - покачал озабоченно головой Кочемазов.
– Это плохо...

– А потери большие?
– поинтересовался комиссар.
– Наверно, больше всего от артиллерии пострадало?

– Нет, от артиллерии пока человека два раненых. Больше - от пулеметов. Несколько человек убитых и...
– Он вдруг осекся и, указывая рукой в сторону опушки леса, торопливо произнес: - Товарищ капитан, посмотрите, сюда мадьяры движутся!

Мы разом глянули туда, куда показал Гриша Новиков.

– Да, они!..
– сказал Кочемазов, отнимая от глаз бинокль.

Действительно, из Шалыгино по дороге, пролегающей вдоль южной опушки леса, на которой мы обосновались с раннего утра, двигалась вражеская колонна.

– А ты, комиссар, говорил, что нам сегодня не придется повоевать, заметил капитан Кочемазов.
– Вот когда будет туго нашим, если мы сейчас им не поможем!..

– Да, этих надо встретить как следует!
– воскликнул азартно Канавец.

Кочемазов, обведя нас всех своим строгим взглядом, добавил тоном приказа:

– Пропускаем всю колонну мимо себя. Бьем ей в спину всеми наличными средствами! Первым открывает огонь левофланговый пулемет. Я буду там. Комиссар - на правом фланге. Вслед за пулеметом открывают огонь минометчики. В атаку не подниматься. Действовать только из засады! Ясно?

– Ясно, - ответил за всех комиссар.

– Тогда - по местам. Еще раз напоминаю: главное - не обнаружить себя раньше времени! Первым начинаю я.
– И Кочемазов поспешил на левый фланг к станковому пулемету.

Когда мы заняли свои позиции, на лес уже начали спускаться сумерки.

Свеженькая вражеская колонна за это время подошла к северо-восточному углу нашего леса и теперь продолжала движение вдоль опушки, всего в каких-нибудь двадцати метрах от нас.

Каратели стремились пораньше попасть в село, шли даже без разведки и какого-либо охранения. Видимо, были уверены, что партизан в лесу нет. Три пехотные роты двигались сплошной походной колонной.

Притаившись за толстой сосной со своей самозарядной винтовкой, я напряженно следил

за проходящими гитлеровцами. Вот прошла последняя рота, ее хвост поравнялся с нашим пулеметом, у которого находился командир отряда.

Вдруг гулко застучал наш "максим". В тот же миг загудел, затрещал от наших двух станкачей и четырех ручников, казалось бы, дремавший безлюдный лес. Несколько автоматов и четыре десятка винтовок дружно вторили им.

Колонна с отчаянными воплями закачалась, завертелась, будто раненый громадный зверь, и стала быстро оседать на дорогу под несмолкаемый стук партизанских пулеметов.

Удар из засады был настолько ошеломляющим, что каратели вначале не сделали ни одного ответного выстрела. Лишь минут через семь раздалось несколько ответных очередей и одиночных выстрелов. Но они вскоре умолкли. За четверть часа все было кончено...

Только когда все стихло, мы вдруг заметили, что лес уже окутывает ночная темень.

Все заставы, дозоры и секреты тут же были сняты посыльными и собрались у саней.

– Всэ ж таки трэба було б трофеи собрать, - вроде про себя, в раздумье заметил Канавец.
– Там же ж багато пулеметов и автоматов!..

– Потом, потом, - торопливо ответил командир отряда.
– Нас ждут в деревне. Поехали!..

Разведчики, присланные из штаба соединения, спокойной рысцой ехали впереди, показывая ездовым дорогу. До села оставалось всего километр или полтора. Мы все были уверены, что остальные отряды с нетерпением ждут нас в Веселом, готовые двинуться в путь. Но когда вырвавшиеся метров на триста вперед Гриша Новиков и Леня Колесников приблизились к северной окраине хутора Байдарова, по ним ударили сразу два вражеских пулемета. Две огненные трассы пронеслись над нашим обозом, выше молодого сосняка.

Кочемазов и Канавец, ехавшие на первых санях, остановились, приготовив к бою оружие. Я подбежал к ним. Подошел за мной и начштаба.

– Значит, в деревне фашисты?
– удивился он.

– Выходит, так, - ответил ему капитан Кочемазов.

– А где же тогда наши?
– встревожился Канавец.

В это время послышался конский топот, и вскоре к нам прискакали две лошади. Обе были без седоков.

– Неужели погибли хлопцы?!
– воскликнул Федор Ермолаевич.

Но вслед за лошадьми прибежали и оба наших разведчика. Гриша Новиков был без шапки.

– Живы?
– обрадовался Канавец.
– Молодцы! А мы думали, что вас обоих срезали из пулеметов.

– Нет, мы сразу свалились с коней - и ходу обратно! Только шапку у меня с головы сорвало. В хуторе немцы и мадьяры! Страшный крик стоит...

– А где же наши?
– повторил свой вопрос Канавец, обращаясь к Новикову.
– Ведь хутор рядом с селом. Вам сказали в штабе маршрут?

– Нет, ничего не говорили... Они должны были ждать нас!
– объяснил Гриша.

– Ладно, разберемся... Возьми мой шарф и замотай голову.
– Комиссар протянул ему свой шарф.
– А то простудишься.