Партизанский комиссар
Шрифт:
– И я так думаю!..
– И я - так само!
– А я брату скажу: нэхай вам помагае Гитлера быты, а нэ ховаеться в лесу з пьяными розбышаками!..
Руднев, усмехаясь в усы, молча одобрял и такую - по "девичьей" линии - пропаганду, лишь бы она служила доброму общему делу.
Однажды Михаил, привыкший к доверительным собеседованиям с местными парнями и девчатами, не заметил за разговором, что его окружают притаившиеся в высокой пшенице семеро "лыцарей" Бандеры. Как нарочно, никого из наших партизан не было тогда поблизости, и бандиты, видя, что светлочубый агитатор
Лошадь под Андросовым была убита. Спешившись, он стал отстреливаться на бегу из пистолета... К счастью, ковпаковцы услыхали стрельбу и подоспели на помощь.
Но после этой небезопасной беседы Михаил доложил командованию важные сведения: оказывается, молодых парней бандеровцы силой забирают из дому и гонят в лес - для обучения, а потом ставят на командные должности над теми, что помоложе, совсем зелеными парнишками.
Поляки боялись этого разбойничьего войска украинских националистов, где одурманенными мальчишками (а порой и стариками) командовали выученики эсэсовских школ.
И наши люди по указанию комиссара Руднева неустанно вели разъяснительную работу среди здешнего населения, напичканного вражеской пропагандой.
Руднев, гордясь высокими нравственными качествами своих бойцов, сделал поразительное признание в дневнике.
"24 июня 1943 года
...Вот уже два года, далеко оторванные от родных мест, живут и борются бойцы, добывая себе вооружение, снаряжение и продовольствие. Нет дома, казармы, землянки, а все время под открытым небом. И эти люди не позволяют себе ни единого звука недовольства.
Что же это за народ. Немцы их зовут "бандитами"... А это - народные мстители, это вернее сказать - народные "апостолы". Эти люди пришли добровольно в партизанские отряды, не ища здесь удобств, а чтобы отомстить врагу за страдания своего народа, за слезы матерей, жен, детей и сестер, за кровь, пролитую братьями.
Это - народные "апостолы", потому что они несут правду народам временно оккупированных областей нашей страны. Они прекрасные агитаторы и пропагандисты Советской власти. Просто удивляешься - без напыщенных фраз, простым языком боец говорит с мужчинами или женщинами о простых вещах, а в этих словах столько любви, преданности и гордости за свою Родину.
Какой это замечательный народ! Это чудо-богатыри! Это золотой фонд нашей Родины! Можно написать целые книги об этих замечательных людях. В нашем соединении есть все национальности Советского Союза. Это интернациональный отряд..."
Неожиданно начавшийся бой прервал комиссарские записи. Сначала стреляли в стороне ГПЗ - головной походной заставы, обеспечивающей переход "железки" Ровно - Сарны. Через несколько минут послышалась стрельба и в середине колонны с ранеными. Оказалось: бандеровцы врезались в самую середину нашего обоза. Ковпаковцы наткнулись на одно из "логовищ", как называл Руднев базы прячущихся по лесам бандитов, терроризировавших местное население.
В результате короткой стычки было убито пятнадцать бандеровцев и взято тридцать пленных, в том числе трое раненых. Возмущенный зверским нападением бандеровцев на наших раненых, Ковпак решил всех этих пленных расстрелять. Но Руднев, всегда очень
– Нельзя их расстреливать, политически неверно!
– сказал комиссар. Это простые люди, обманутые нашим общим врагом!..
В спешке командиру и комиссару сейчас некогда было объясняться по этому поводу. Разговор отложили до дневки. Однако на отдыхе разговор у них о судьбе пленных произошел "на басах": каждый возбужденно отстаивал свою точку зрения. И каждый был по-своему прав. Но Руднев оказался прозорливей.
Скромный в оценке собственных личных достоинств и поступков, комиссар умел видеть в жизни самое главное, решающее, важное для народа в целом. И в таких случаях непреклонно отстаивал свою точку зрения. Вот что он записал о серьезном, горячем, принципиально важном споре с Ковпаком споре, который разрешила затем сама жизнь:
"25 июня 1943 года.
Сегодня весь день наше соединение находится в боевой готовности, так как мы разворошили националистическое гнездо: бандиты бегают и натыкаются на наши посты и заставы.
Нам сегодня предстоит задача - форсировать реку Горынь. Переправ нет, за исключением Долины, но там - немецкий гарнизон. Драться невыгодно. По лесным дорогам большие завалы, и мост хорошо укреплен. Решили делать наплавной мост через реку Горынь между селами Корчин - Звиздивка, но националисты заняли Звиздивку и заявили, что переправу строить не дадут.
Ковпак решил: раз так, то дать бой и смести это село, чему я решительно воспротивился... Будут жертвы с одной и другой сторон, жертвы среди мирного населения, женщин, детей, да это и на руку немцам...
Я решил пойти на дипломатические переговоры. Написали письмо и послали его с дивчиной. Мы просим не препятствовать нашему переходу. Наша цель - бить немцев, а если они станут препятствовать, будем бить и их.
На это письмо мы получили грубый ответ, что, мол, не пропустим и будем драться.
Ковпак снова рассвирепел, предложил немедленно применить артиллерию и смести это село с лица земли. Я заявил, что на это не пойду, лучше согласен вести бой с немцами за мост в Долине, хотя с тактической точки зрения бой держать с немцами было невыгодно: все преимущества были на их стороне. Я решил еще сделать попытку добиться своего мирным путем и без драки построить переправу. Послали четыре роты на берег, поставили пулеметы и пушки, стали строить переправу. Но националисты заняли оборону и заявили, что все умрут, но нас не пропустят.
Местность была в их пользу. Я решил послать к ним командира разведки 2-го батальона тов. Шумейко без оружия, а второй батальон подтянуть к реке. Националисты несколько раз стреляли, пытались нас спровоцировать, но с нашей стороны была полнейшая выдержка. Наш посланец был принят в штабе националистов, на наши условия пропуска они поставили свои условия вернуть пленных и раненых, тогда будет разговор. Пленные и раненые были уже на берегу, и мы их передали. Националисты поставили вопрос о прекращении агитации. Шумейко дипломатически отверг этот и еще ряд вопросов, и только в 3 часа 26 июня закончились переговоры. Они дали согласие не чинить препятствия в строительстве нами переправы и в переправе соединения...