Партизаны Подпольной Луны
Шрифт:
Под конец своего вымученного монолога Гарри не сдержал эмоций и воскликнул:
– Отчего, лишь только познав меня, покинул ты Гарри твоего Гарри столь надолго - на несколько месяцев?! Не по нраву пришлась тебе неискушённость моя в ласках или незнание поз, какие видел я сегодня ночью?!
О, как овладевал Куотриус тобою! Какое наслаждение, должно быть, испытывал ты, о Северус мой! Не то, совсем не то, что с Гарри твоим Гарри, умеющим лишь на четвереньках, по-собачьи, стоять пред тобою!
И отчего бы сейчас нам не поговорить по-англски, когда даже Куильнэ покинул нас ради строительства дома малого для
Гарри выразился так помпезно об обычном курятнике, он просто не знал подходящего слова.
Но Северус понял его и оветил:
– О Гарри мой Гарри, да, несдержаны мы были с Квотриусом ночию, но вот в чём дело - придумал я новую, наиразвратнейшую ласку, кою лишь с Квотриусом могу повторить. Слишком невинен, неиспорчен ты для… подобного.
– Хотя бы расскажи мне на латыни вульгарной, кою знаешь ты, о ласке сей. Уж устал я говорить высоким слогом, о Северус мой, возлюб…
– Нет! Прошу, не это слово только! Принадлежит оно по праву Квот…
– Да всё у тебя принадлежит по праву Куотриусу!
– парировал Поттер.
– И ласки некие извращённые, и слова даже. Надоело! Я буду говорить тебе назло! Назло! Назло! Назло… тебе, назло… Куотриусу!
Глава 68.
Гарри завертелся по спальне и под конец упал - у него так закружилась голова, что он не сумел удержать равновесия. Сидя на полу, он горько зарыдал, громко, словно дитя, зовущее мать на помощь. И Северус опустился на шкуру рядом с ним и мягко обнял молодого человека, а тот инстинктивно обнял Снейпа и уткнулся ему в грудь, но истерика всё никак не прекращалась. Тогда профессор, подумав прежде трижды, сказал на родном для них с Гарри языке, по-английски:
– Успокойся, мой мальчик, Гарри мой Гарри, я покажу тебу эту ласку в действии. Правда, я не уверен, что она понравится тебе. Я же плохо знаю, да, если честно, вообще не знаю твоих эрогенных зон. Лучше, чем плакать, расскажи мне, что ты ласкал на своём теле, онанируя, какие места поглаживал, каким отдавал предпочтение?
Ну, перестань, перестань же. Я не выношу плачущих мужчин, только Кво… Да и то, совсем немного, - быстро поправился Снейп.
– Да, в небольших количествах, и только.
– Я… ласкаю себе… только член, с меня довольно этого. Я… быстро, слишком быстро кончаю. Наверное, тебе, любимый, именно это и не понравилось во мне. Я, помнится, очень скоро кончил, едва лишь ты рассказал то почти что стихотворение, прерываемое прозой обыкновенной, когда ты сбежал вниз за вином, когда я…
Те ласковые словеса ведь твои, Северус? Не Куотриуса?
– Нет, это экспромт. Ты помнишь, что означает это слово?
– Да, конечно. Но неужели это… только со мной ты… впервые заговорил почти что стихами, а, Северус?
– Пойдём поедим, а то остывшая яичница на холодном сале - вещь, наверное, неудобоваримая, особенно для моих внутренностей.
Профессор не захотел больше развивать эту давно пройденную тему.
– А что у тебя не так со внут…
– А, пустяки, не бери в голову.
– Да я лучше бы взял твой член в рот, Северус. Если бы ты… конечно… позволил… такому неумехе… Но я видел, ну, как это делают, в общем, другие, да мои же ровесники, даже младшие меня теперешнего.
– И всё-таки, я есть хочу, а все любовные игры потом, и член тебе будет, только не кусайся больше, как в
– А как надо, Северус? Любимый, скажи мне, куда девать зубы при отсасывании?
А то я так ведь и не знаю с тех пор, как укусил тебя за головку.
– При минете, Гарри, это звучит, куда как приличнее, чем этот школьный сленг. Запомнил? А не то опять перейду на латынь, а, признаться, она мне порядком остопиз… О-о, прошу прощения, Гарри мой Гарри.
– Ведь говорил же я себе, а сам от своих слов и отрекаюсь - думать и беседы вести только на латыни. В любой момент может прийти наш раб, а он-то понимает саксонскую речь, значит, догадается и по английской, о чём мы тут разговоры ведём. А за мужеложество саксы карают очень жестоко - мучительной, болезненной смертью. Хочу ли я этого для Гарри и себя? Ну, разумеется, нет. Но, находясь на территории саксонского, хорошо, пусть, вестфальского поселения с неизвестным, видимо, не войдущим в историю, названием, ну да и Мордред грёбанный с ним, с названием, мы, как гости, принятые всем Тингом, должны следовать правилам общежития этого самого долбаного Тинга. И раб может на любого из нас троих, ну, хорошо, пока только двоих, показать пред Тингом этим ёбаным, как на преступников.
– Мало того, что не укладываем мы саксонского раба на постель общую, хоть и спал бы он под своим суконышком, да и спал бы глубоко.
Да молодец ты, Сев, уж думаешь и на латыни! Но наше право сие есть. Мы суть чужестранцы, представители народа иного, могут существовать у нас, да и существуют в действительности представления свои о месте раба в спальне. В вопросе сием отбрешусь я от Тинга, тем более, что когда-то читал манускриптус я именно вестфальского королевства Вестсекс, и язык сей мне знаком гораздо лучше, чем спутникам моим даже под Лингвистическими чарами. Но вот на обвинения в мужеложестве удастся мне огрызнуться с трудом великим, и не уверен я, поверят ли мне вестфалы? Они же, как и все варвары, недоверчивы к пришлецам!
– Значит, что? Значит, идём дальше. Не допускать Куильнэ в спальню, но сказать ему на языке х`васынскх`, объяснить поподробнее, почему рабам ромеев нельзя спать с благородными хозяевами в одном помещениии и выделить одну из шкур ему, дабы задобрить мальчонку. Так, с этим решено. Сейчас же идём мы с Гарри моим Гарри пищу вкушати. Вот так, Сев, и думать дальше ты не смей… Опять сбился я… Так вот, и сметь не вздумай общаться с Гарри на языке ином, нежели «благородная, цивилизованная» латынь. Не поддавайся на начинания и подзуживания его, ни в коем случае. Сие суть еси путь, ко гибели ведущий.
– Идём трапезничать, о Гарри мой Гарри, - сказал Северус по-ромейски.
И Гарри внял негласному указанию любимого, распалённым к любови сердцем почувствовав опасность, угрожающую жизни всех трёх волшебников. Но Хогвартс не построен - значит, гибнуть им никак нельзя.
Гарри неожиданно легко перешёл на латынь за уже очень поздним завтраком, скорее, похожим на ланч. Он так проголодался, что съел большую часть окорока и почти всю зажаренную с обеих сторон яичницу с салом вместо бекона. Впрочем, в больших кусках полувытопленного сала встречались и мясные вкрапления.