Партизаны Подпольной Луны
Шрифт:
Нет, правда-правда, он вернётся с одним очень интересным мужчиной.
– А мужчина из прошлого?
– спросил, затаив дыхание, Рем.
– А как же!
– игриво ответила Луна.
– Из о-о-чень дальнего прошлого. Но наш человек, наш. И ты очень хорошо был с ним знаком, правда, давно, хоть и… в несколько, да совершенно!
– другом амплуа.
Но… не буду больше, а то я тебе всё по секрету расскажу, а секрет этот связан со временным парадоксом, поэтому попросту не поддаётся человеческой логике и объяснениям. Например, моей логике и моим же объяснениям. А, значит, это
Я же не побоялась, в отличие от тех людей, что в этом замке, прийти к тебе на помощь, - убеждённо добавила она.
На этом Луна резко перевела разговор на какие-то её замыслы с миленьким, которые и реализовала так… э… своеобразно, в первый раз - без особой удачи, но предоставив Люпину возможность находиться на грани и собственноручно, в прямом смысле слова, эту грань, уже ставшую было совсем мучительной, перейти. Во второй же раз Люпин только и сказал себе мысленно:
– Вот это женщина. Заебись.
Нет, он много чего ещё сказал себе и подумал, но это было первой ясной после оргазма проскочившей мыслью, более оформленной, чем всё, о чём он, можно сказать, и не думал во время процесса, такой увлекательной была сама процедура.
Теперь же он чувствовал себя полнейшим идиотом, дураком, всадником без головы и много, кем ещё не названным.
Он попался. По-крупному попался в лапки милой птички с бредовым именем «Луна», и Ремус чувствовал своим больным пальцем, что это только начало его невзгод. Попался на чувственность будущей супруги. Попался на собственную честность. Попался так, что когти птички Луны впивались в него ласково и нежно.
Зато он избавился от проклятия жабы, преследовавшего его почти всю сознательную жизнь. Он, к собственному невероятному счастью, перестал быть оборотнем. Луна убила волка, изогнав серебро из крови Ремуса. Только куда оно подевалось? Ведь даже Северусу не далась загадка трансмутации элементов, а он и маггловскую алхимию знал… знает, ведь Луна сказала…
Да, мало ли, чего Луна наговорила за те несколько часов весьма активной жизни, что Ремус разделил с ней! Теперь, что ли, раз она - Прорицательница - прислушиваться к каждому её бреду?! Стать подкаблучником?! Ну уж нет, дудки!
Ремус Джеральд Люпин хоть и согласился жениться, но по необходимости, а то вдруг он по неопытности сделал ей ребё… Нет, под Imperio не зачинают, это ему, как профессору ЗОТИ, отлично известно.
– … Только как же быть теперь с Трансфигурацией? Надо, чтобы мисс Лавгуд срочно опубликовала бы в «Видоизменённых Вестях Волшебников», так, кажется, называется специализированный научный журнал по Высшей Трансфигурации объявление о вакансии в Хогвартсe,– внезапно переключился на дела насущные Ремус.
– Поговорю с ней, когда будем есть этот невъебенный тортище. Вот уж эльфы расстарались на славу нам с Луной!
И Ремус поговорил, незаметно пытаясь стащить злополучное кольцо с распухшего пальца, доставляющего сильную боль, портящую всё веселье, которым искрились орденцы. Но у Рема получился только деловой разговор насчёт вакансии, а
– Ну, с мыльцем-то сниму. А, может, если этот «бензоат» растягивается, то его и ножницами разрезать можно? А если попробовать прямо сейчас? Ножом для разделки торта? Уж лопаточку я использовать не стану - она слишком широкая, а вот нож - самое то, что нужно. А то ж сил терпеть больше эту боль никаких не осталось. Нет, ну и «подарочек» от помолвленной!
Ремус в итоге очень глубоко порезал палец потому, что нож никак не хотел подлезать под сраное кольцо, так раздулся палец. Но Рем, превозмогая боль и капая кровью на праздничную мантию («А-а, домашние эльфы уж отстирают, а не смогут, так магией кровь возьмут, всё равно, моё Evanesco кровь не выводит, весь румянец и жизненные соки забрала похотливая женщина.»), всё-таки разрезал жутчайшее кольцо, и ему сразу стало легче.
Он произнёс Solidus sanguae над своим пальцем, заклинание Северуса, и оно, к огромному удивлению Люпина, сработало. Кровь тут же запеклась на порезе. Он сунул остатки кольца в карман мантии, так, на всякий пожарный, а вдруг Луна потребует предоставить пред её небесно-серо-голубые очи «бензоат». Всесильное колечко упокоилось на время в кармане, но Минерва тотчас всё заметила и заявила тоном представителя Министерства магии:
– Мистер Люпин, о, прошу прощения, профессор Люпин, а почему Вы уже лишились обручального кольца?
– Потому, что оно нарушило кровообращение в моём пальце, только и всего, уважаемая госпожа Директриса, - зло, a-l'a Сев, парировал Ремус.
При этом он так холодно обвёл взглядом всех орденцев, что никто больше ничего не вякнул. Он действовал так, как ему казалось, на его месте сделал бы Северус. И ему всё отлично удавалось, но… опять встряла Минерва:
– Но, уважаемый господин Директор, Вы же должны были потерпеть. Сейчас Ваш долг - оставаться обручённым, хотя бы до окончания всеобщего пиршества.
Ремус молча достал заебавшее его колечко, произнёс Клеющее заклинание, прилепившее разрезанное кольцо к пальцу, только-только ещё в процессе прихождения в нормальный, человеческий вид, а не неприятного вида, вовсе неаппетитную сардельку.
– А так Вас устроит, профессор МакГонагал? По-моему, отличный вариант, чтобы оставаться окольцованным, не правда ли?
– Окольцованным?!
– взвилась, на этот раз, мисс Лавгуд.
– Так вот, как ты обошёлся с моим первым… ну, может и не первым, подарком. Тогда знай, же это - остатней задарок, как говорят наивные, но при этом и мудрые валлийцы.
– А что значит: «остатней»?
– наивно спросил Ремус на свою голову.
– Мне приходит в голову лишь «оставшийся». Я прав? Ты ведь задаришь меня ещё многими задарками, милая? За всю оставшуюся мне жизнь?
– Это значит - последний! Больше ничего тебе, буке, не подарю!
… Если только ребёночка, - смягчилась Луна.
– Я так мечтаю о хорошенькой девочке. Ну и о мальчике - продолжателе рода Люпинов, хотя… У тебя же есть старший брат, но… он не может зачать твоей мате…
– Помолчите, мисс Лавгуд!
– взбесился уже Рем.