Партизаны Подпольной Луны
Шрифт:
… Северус и новый раб вернулись одновременно, чуть не столкнувшись на пороге. Раб почтительно отошёл от хозяина и поклонился ему в ноги, извиняясь за недоразумение.
– Успокойся, Кох`арну, ничего страшного не произошло.
Но раб глядел так испуганно, его глаза были вытаращены и заплаканы.
– О благородный хозяин, понимающий речь х`васынскх`, случилась беда непоправимая. Тело мёртвое не сгорело.
Полностью. От него остались целые куски пло…
– А вот этого не надо. Я только что плотно позавтракал. Ты же не хочешь, чтобы от
– Вовсе нет, но я только хочу сказать, что по великим знаниям х`васынскх`, тот, кто не сгорает полностью, остаётся, хоть частично, тлеть на земле, поэтому дух его будет возвращаться в тот дом, где он умер, пугая живых.
– Что же нужно сделать, чтобы не происходило такого?
– легко усмехнувшись, спросил профессор.
Он не верил в подобную астральную, варварскую бредятину, как не доверял даже современной магической Астрономии, смежной с Астрологией, и черпал знания по интересующему ему предмету из маггловских научно-популярных, иногда даже из специализированных журналов Королевского Общества учёных, ценя его, как главный молот и наковальню, которыми изготавливались свежие знания в маггловской Британии. В целом к обществу Северус относился вполне уважительно, хоть и снисходительно, ведь маггловское всё это.
Британские учёные в последние годы вели исследования по всеразличным не научным вопросам, что тревожило Снейпа, предпочитающего академический стиль журналов по астрономии и филологии глупым исследованиям о том, какая нация в мире самая богатая, какая дольше спит, в какой больше разводов, в какой детей в семье больше или меньше и прочей чепухой подобного рода.
– Нужно, чтобы благородный хозяин сам дожёг останки Куильнэ, - неожиданно твёрдо сказал Кох`арну.
– Но я освободил его, правда, посмертно. У него больше нет хозяев.
– Посмертно не считается. Надо было ещё живому и находящемуся в сознании рабу сказать, - и тут Кох`арну перешёл на вестфальское наречие.
– «Волей своей освобождаю тебя, раб Куильнэ, от работ и тягот твоих. Ты послужил мне хорошо, так прими мой дар. Стань свободным».
– Всякий из рабов х`васынскх`, - раб снова перешёл на родную речь, - только и дожидается, что услышать такие слова от благородных хозяев, но обычно слышат их, только умирая. В Некитахусе не принято освобождать сильных рабов, даже если они состарились, дожив до шесть раз по двум рукам лет.
– Ничего же себе долгозаживуны эти х`васынскх`, когда не живут, кочуя, а едят хорошо по три раза в день вместе с господами, то же, что и господа. Вот, что значит правильный образ жизни,– весело подумал Снейп.
– Значит, говоришь, дожечь.
– Снейп в задумчивости обвёл указательным пальцем сухие губы и решился.
– Ну, что же, вечером займусь этим делом. Нам пора строить тот большой каменный х`нарых`, что возвышается на скале.
– Не забудь же, Северуссах, ибо иначе придёт сегодня ночью тот-кто-умер во плоти оставшейся пугать нас.
– Да уж, зрелище, я думаю, не для простых
– Нет, благородный хозяин, в том, что осталось, а остались…
Глава 85.
Остиус Иванка Густавич откровенно недоумевал, и было, отчего.
Что случилось с его постоянным любовником лордом Малфоем, какой лазиль на него набросился, что он отказал в полагающейся ему, Осту, ночи с седьмого на восьмое мая? Равно, как и во все остальные ночи Люц должен по праву принадлежать только ему, пока не наскучит.
Это, конечно, было негласной договорённостью, но они уже за три недели не пропустили ни одной ночи. А с Люцем так приятно трахаться, засаживая ему в толстую, вкусную, сладкую, наетую, мягкую задницу раз за разом, пару-тройку раз за это время дав ему кончить. А что в этом такого? Такова наука любви Остиуса Густавича. Кончай себе с сыном сколько захочешь.
Если бы у Малфоя не с кем было спустить пары, тогда, может, и позволял он, Ост, почаще кончать такому замечательному во всех отношениях любовнику. Только вот сам Остиус обожает, чтобы его умоляли о продолжении, просили бы завершения. А Люциус никогда не попросит, сволочь гордая. Терпит, но молчит.
А сегодня у Малфоя на домашнем ужине появился новый мужичок. И это дома, в кругу близких!
Именно мужичок, ну, пусть будет, мужчинка, на мужчину и, уж тем более, на мужика он никак не тянет. Седеющий, хотя и моложе Люца на несколько лет, щупленький, даже худой, если уж на то пошло, ест много и с аппетитом, умело разбираясь в столовых приборах, аккуратно, не роняя ни крошки.
Пьёт почему-то только этот мерзкий маггловский скотч, который употреблял сегодня, вопреки обыкновению, и сам лорд Люциус. Обычно Малфой предпочитает правильное огневиски, принятый в свете «Зелёный Змий», который вместе с Остом пьёт сегодня только толстомясый Драко.
Но мужчинка, надо честно отметить, привлекательный, Густавич не прочь был бы провести с таким скелетиком пару-тройку ночей. Мужчинка женат, по крайней мере, кольцо, обычное, золотое, на пальце присутствует. Интересно, у него жена или супруг? Ведёт он себя скромно, на Малфоя глаз не возводит, как и ни на кого из присутствующих.
А судьбоносный разговор Оста с Люцем состоялся в парке, где сновали домашние эльфы с подносами шампанского. Маги, как всегда, для облегчения общения употребили, заложили, если правду сказать, за воротник изрядно, но это не было их пределом. Это было для разогрева, и только.
Когда Остиус приобнял Люциуса за бёдра, как это у них было заведено. После шампанского маленько пообжиматься и нацеловаться вдоволь потому, что ночью Ост предпочитал втыкать, а не заниматься глупостями вроде разогрева партнёра поцелуями, ласками и ненужным массажем простаты пальцами. Ост брезговал такой лаской. Вот член в заднице, это ещё нормально, а уж лезть туда пальцами… Фи, это так… низко, особенно для кандидата в министры, а вскоре и полномочного министра магии Британских островов.