Партизаны Подпольной Луны
Шрифт:
Уж вскоре прилетят они на Озеро наше, подгоняемые ветром западным, тобою, Северус! Увижу наяву я птиц превосходных сих, по красоте превосходящих даже розу, с коей сравниваешь меня ты. Розы многоцветные не раз видены мною на клумбах и близ дорожек в саду Хогвартса… из времени «нашего». Знай, всё более вспоминаю я Хогвартс тот, и кажется мне, будто и сейчас в нём я, только странно и непривычно безлюдном.
Таким он, верно, бывает посреди каникул летних, правда, о ветер мой западный? Северус мой, лебедь белый, свободу любящий,
– Да, схожее есть нечто… без сомнения.
Северус был в замешательстве от нового прозвища своего и восторженного описания ветра западного, данного Гарри тоже… не без толики поэтичности.
Профессор Снейп никак не мог и не желал рассмотреть этот странный дар в своём студенте, считавшемся полнейшей бездарностью в Зельеварении, особенно, в Основах Алхимии. Мастер Зелий справедливо полагал, что мистер Поттер только и умеет правильно нападать и защищаться в магических поединках, как машина боевая. И на том спасибо, от Избранного большего не требуется!
Но сейчас Северусу стало до щекотки интересно, откуда же такие подробности описания вполне реального западного ветра, прекрасно известные лишь ему.
– Как удаётся рассказывать тебе… поэтично столь о ветре редком в местах сих, ветре западном, хоть и моря самого ты не…
Пожалуй, узрел его в видении ты, дарованном мною. Но откуда запах водорослей сей? Не было их в видении нашем с тобою.
– О, ветер западный задувал в Сибелиуме часто. Верно, город сей неподалёку от моря Внутреннего располагается.
И в видении моём в раз… тот водоросли были, кормились с них мы рачками мелкими и тварями некими изогнутыми, маленькими, прозрачными.
– Сие креветки есть, корм ищущие среди водорослей.
Но скажи, разве ныряли мы, дабы подкормиться рачками и креветками, Гарри мой Гарри?
– Ныряли не раз, но много больше. Длинные шеи опускали под воду, как и положено птицам, дыхание задерживая. Там клювами хватали мы снедь сию.
– Но не было «пропитания» такового в картинке, показанной тебе, Гарри мой! Думаю, приснилось тебе сие.
– Не знаю, но было сие, как наяву, с подробностями всеми. Инако откуда взять мне облик рачков сих и, как назвал ты их, криветок, о лебедь мой белоснежный?
– Хорошо, Гарри мой Гарри, довольно разговоров. Ложись на спину, вот так.
– А поцеловать? Разве не предадимся мы ласкам горячим, дабы распалить тебя, о сребряноокий Северус лукавый, на соитие драгоценное, долгожданное мною?
– Ежели правду говоришь ты о серебре в глазах моих, означает сие, что готов я к соитию, ибо любовь единая возжигает на дне глаз моих огонь сей. Знаю я сие со слов Квотриуса, а ему незачем было лгать мне, да и не умел он лгать, - с горечью произнёс Снейп.
Он был вовсе не настроен на ласки, хотелось ему любви пламенной, дарующей временное забытье. Северус задрал колобий Гарри, обнажая тело, порозовевшее от
– Да вот же член, уже набухший! Видимо, он стоит с времени стихов этих развратных или описания ветра западного. Надо бы порадовать Гарри моего красноречивого любовью оральной, но мне не это нужно. Хочу попасть внутрь и насладиться жаром…
– О Северус, больно мне уже. Или прикажешь самому освободить себя от спермы, рьяно столь подступившей после того, как обнажил меня ты, и плиты шлифованные, нехоженые, холодить стали тело моё беззащитное?
– Мордред меня забери! Он говорит совсем, как Квотриус, так же цветисто и витиевато.
Как превратить любовь в незабываемую сказку? А, просто не буду излишне долго в тебе, не стану увлекаться подробными картинами из жизни лебедей. Не сделаю я тебе больно или неприятно, как ты мне из-за неопытности и пылкости почти невыносимой!
– Соделаю я всё сам, что надобно тебе сейчас, но рукою лишь, дабы не мучить ласками ртом тебя, от коих не смогу удержаться я, - в тон Гарри витиевато высказался Северус.
Гарри уже поглаживает ноющий орган рукой, чтобы хоть немного утишить боль.
Северус сделал положенные движения строго и правильно, как на уроках в школе или у Лорда при варке ядов. Вот о Волдеморте бедный Сев зря вспомнил. Сей же миг отпала всякая охота грешить, снова совращать молодого человека, неискушённого ещё в однополой любви.
Но это как сказать ещё не…
В прошлый раз Гарри оказался на такой недостижимой высоте, что и Северусу пришлось нелегко из-за набранных… возлюбленным, да, возлюбленным оборотов.
Значит, пора действовать, и Северус запустил палец в его неожиданно широкий сфинктер. Поттер только застонал и прохрипел:
– Три сразу, о Се-ве-ру-у-ус-с!
Снейп удивился, но ввёл сразу два пальца в оказавшийся ещё разжатым вход. Он задвигал пальцами внутри Гарри, пока не нащупал простату. От одного лишь прикосновения к ней Гарри выгнулся навстречу Северусу и простонал:
– Та-а-к! Ещ-щ-ё-о!
– А он действительно прирождённый гей, не то, что…я,– только и подумал Снейп.
Он изумлялся, глядя, как извивается в судорогах невыносимого удовольствия, словно в муках похоти и прельщения, прекрасное тело любовника, оказавшегося столь горячим.
Не представлял профессор, откуда в его всё более проявляющийся истинный возраст набраться сил, чтобы сделать счастливым возлюбленного своего.
О, разумеется, Снейп внимательно читал Книгу «Песнь Песней», когда о своей невесте мечтал… примерно в текущем «ненастоящем» возрасте, тогда это была истинная юность. Да Северус всю Библию прочитал, даже неинтересные Книги Царств, где перечисляются все царьки древнего царства Израиль.