Партизаны. Цирк
Шрифт:
Бруно выхватил из стойки с оружием автомат и направил его на троих оставшихся охранников. Он ни за что не стал бы пускать в ход оружие, но эти трое не знали об этом, к тому же только что проснувшийся человек не станет спорить со «шмайссером». Однако они продолжали храпеть, даже когда Кан Дан открыл люк, чтобы впустить Робака с его полотняным мешком. Бруно достал газовую ручку и двинулся к спящим. Затем его место занял Робак, вооруженный большим запасом веревок.
Четверо охранников остались в этой комнате, надежно связанные и лишенные возможности говорить. Трое из них спали еще более глубоким сном,
— Пока все идет хорошо, — сказал Бруно, взвешивая в руке «шмайссер», прихваченный в комнате охраны. — Давайте теперь навестим Ван Димена.
Кан Дан замедлил шаги от удивления.
— Ван Димена? Почему его в первую очередь? Да и вообще, зачем нам к нему идти? Ты знаешь, где находятся его кабинет и лаборатории. Почему бы нам не отправиться прямо туда и не найти документы, которые тебе нужны? Ты ведь уверен, что определишь, те ли это…
— Уверен.
— Тогда свернем наши палатки и растворимся в ночи. Как арабы, понимаешь? Первоклассная работа: все шито-крыто, и никакого шума. Вот это мне нравится!
Бруно недоверчиво посмотрел на него.
— Скорее тебе понравилось бы раскроить тут всем головы. Я назову тебе четыре причины, почему не нужно поступать так, как ты предлагаешь, и не спорь со мной — смена часовых может произойти в любой момент. Время работает против нас.
— Смена преспокойно спит в своей комнате.
— А если это была вовсе не смена? А если при смене они докладывают куда-нибудь в штаб? А если у них есть офицер, который наблюдает за сменой караула? Нам это неизвестно. Итак, причина первая: то, что нас интересует, может находиться не в кабинете, а в квартире ученого. Причина вторая: возможно, нам удастся убедить его сказать, где находятся документы. Причина третья: если ящики с документами заперты, — а было бы странным, если бы это оказалось не так, — то вряд ли их удастся взломать без шума, а квартира Ван Димена совсем рядом. Но самая важная причина — четвертая. Вы и сами могли бы догадаться.
По их лицам было ясно, что у них нет никаких предположений.
— Я собираюсь забрать его с собой в Штаты.
— Забрать его с собой… — недоверчиво начал Робак. — Это уже чересчур! По-моему, ты спятил.
— Разве? Но какой смысл забирать бумаги и оставлять здесь Ван Димена? Он единственный, кто знает эту проклятую формулу или что там у них имеется, и ему ничего не стоит сесть и снова все записать.
Робак наконец начал понимать.
— Знаешь, у меня и мысли такой не было…
— Как видно, такой мысли не было и у многих других. Странно, не правда ли? Так или иначе, я уверен, что дядя Сэм всегда найдет ему подходящую работенку.
— Например, руководить созданием этого проклятого антивещества?
— Судя по тому, что я слышал о Ван Димене, этот человек скорее умрет, чем будет работать на Штаты. Он ведь перебежчик. У него наверняка имелись серьезные политические и идеологические мотивы для того, чтобы перебраться сюда из Западной Германии. Он не станет с нами сотрудничать.
— Но ты же не можешь так поступить, — возразил Кан Дан. — Похищение людей — тяжкое преступление в любой стране.
— Верно. Но мне кажется, лучше быть
Наступило красноречивое молчание.
— Вы не оставляете мне слишком много выбора. Так как же с ним поступить? Казнить его во имя патриотизма?
Никто не смог дать ответа на такой вопрос. Наконец Кан Дан сказал:
— Тебе придется забрать его с собой.
Глава 10
Дверь Ван Димена была заперта, но Кан Дан надавил на нее плечом — и она перестала быть заперта. Она попросту слетела с петель. Первым с автоматом наперевес вошел Бруно — он, к счастью, вовремя понял, что без демонстрации оружия они находятся явно в невыгодном положении. Какой-нибудь случайный охранник, видя, что они безоружны, мог поддаться искушению оказать сопротивление, воспользовавшись тем оружием, которое имелось у него.
Испуганный мужчина с худым аристократическим лицом, седыми волосами, усами и бородой приподнялся на локте, протирая заспанные глаза. Он совершенно не соответствовал общепринятым представлениям о сумасшедшем ученом. Его глаза переметнулись с непрошеных гостей на кнопку звонка на ночном столике.
— Только дотроньтесь, и вы труп!
Голос Бруно прозвучал весьма убедительно. Ван Димен подчинился. Робак прошел вперед и кусачками обрезал провод, ведущий к кнопке.
— Кто вы? И чего хотите? — спросил Ван Димен ровным, без намека на страх голосом. По-видимому, он слишком много страдал, чтобы чего-либо бояться.
— Нам нужны вы и бумаги, касающиеся вашего изобретения.
— Понимаю. Меня вы можете получить в любой момент. Живого или мертвого. Чтобы получить документы, вам придется сначала меня убить. В любом случае, их здесь нет.
— Последние два утверждения лживы. Залепите ему рот и свяжите руки за спиной. И давайте искать. Ищите бумаги и ключи, возможно даже, всего один ключ.
Они искали минут десять, устроив в квартире Ван Димена неописуемый кавардак, но поиски ни к чему не привели. Бруно остановился в нерешительности. Он понимал, что у них остается очень мало времени.
— Проверьте его одежду.
Обыскали одежду, но и на этот раз ничего не нашли. Бруно подошел к сидевшему на постели связанному человеку, какое-то время внимательно смотрел на него, потом наклонился и осторожно снял с его шеи золотую цепь. На шее Ван Димен носил не распятие и не звезду Давида, а нечто, вероятно, гораздо более ценное для него, чем эти символы веры для католиков и иудеев, — блестящий бронзовый ключ с замысловатой резьбой.
Вдоль двух стен кабинета Ван Димена стояли железные шкафы с картотекой. Всего четырнадцать шкафов, каждый с четырьмя выдвигающимися ящиками. Пятьдесят шесть ящиков. Робак безуспешно пытался открыть уже тридцатый. Глаза всех присутствующих неотрывно следили за ним. Всех, кроме Бруно, который пристально смотрел в бесстрастное лицо ученого. Внезапно у Ван Димена дернулся уголок рта.