Партизаны. Судный день.
Шрифт:
— Может ты, Сергеич, попробуешь? — предложил Юрий плотнику.
— Староват я уже для такого дела, — засомневался тот.
— Нет, так оставлять нельзя, — раззадорился Николай. — А ну-ка… давайте все вместе… из всего, что есть.
Юрий пожал плечами.
— Почему бы и нет.
«Партизаны» разобрали оружие и взяли его на изготовку.
— Пли! — скомандовал Юрий.
Вслед за его словами началась оглушительная канонада. Последней с тихим стоном улетела к лесу мина, выпущенная
Когда стих звук последнего выстрела и рассеялась поднятая разрывами дымовая завеса, Николай пробормотал:
— Ни хрена себе.
— Конечно, навык потерян, но не до такой же степени, — присовокупил Юрий, с определенным смущением разглядывая целого и невредимого «Чонкина».
— А ну, сейчас я его по-нашему возьму, — разозлился Жора.
Достав из-за голенища финку, он взял ее за лезвие и побежал к чучелу. Не добежав до него метров десять, Жора остановился и швырнул нож. Финка со звоном вонзилась в центр фанерки. Жора повернулся к остальным и радостно сообщил:
— Положил гада.
Внезапно со стороны базы раздался крик.
— Эй! Эй!
«Партизаны» обернулись. От ворот в их сторону быстро бежал Александр.
— Вы что, совсем охренели? — завопил он, когда оказался рядом.
— А что такое? — не понял Юрий.
— Что такое? На нас Салливан вышел!
— Это тот майор? Из Пентагона? — вспомнил Николай.
— Вот именно!
— И чего?
— Чего?! Это у вас надо спросить — чего. Майор говорит, в нашем районе обнаружена небывалая военная активность русских. Ничего подобного не наблюдалось с девяносто первого года. Он требует разъяснений.
— Так разъясни ему.
— Уже. Скажите спасибо, что сегодня наш майор дежурил. Я его еле уговорил не докладывать президенту. Так что давайте, сворачивайте лавочку.
— Глядите-ка… — вдруг сказал повар. — Кто это?
От леса по направлению к базе шел человек с развевающимся белым флагом.
— Кого это мы из леса выкурили? — удивленно спросил доктор.
— Может, с войны прятался? — предположил Николай. — Случаи бывали.
Алексей пригляделся к приближавшейся фигуре.
— Мужики, это ж Бодун.
— Точно, — согласился Жора. — Бодун. Натуральный.
— Не стреляйте! — завопил фермер, размахивая флагом. — Я сам сдаюсь! Добровольно!
«Партизаны» недоуменно переглянулись.
— Чего это он? — удивился Юрий.
Ответа не последовало.
Подошедший Бодун, на котором лица не было, нерешительно опустил флаг.
— Вы что это, Семен Михалыч? — спросил Юрий.
— Вот. С повинной пришел. Вы бы мне, чем бомбы класть, лучше сразу сказали, что знаете.
— Никак в твой дом засветили? — ахнул повар.
— Мимо прошла. Я так понял —
— С повинной? В каком смысле? — не понял Юрий.
Бодун посмотрел на него с замешательством.
— Так как же… Я думал, вы знаете. Раз стрельба.
— Мы-то знаем, — на всякий случай сказал Алексей. — Но хотелось бы услышать все от вас лично.
— Что ж… Если так… Я это. Письмо написал. С Терентием вместе.
Только теперь до Юрия дошло, о чем идет речь.
— Вы?! Не может быть. Зачем?
Бодун вздохнул и бросил исподлобья красноречивый взгляд на актера.
Юрий негодующе посмотрел на Алексея:
— Я ведь тебя предупреждал.
— А чего, командир? — взвился тот. — У нас дружба. Ничего такого. И потом, каждый имеет право на личную жизнь. Я человек свободный…
— Ты человек военный, — перебил его Юрий. — По крайней мере, пока.
Все неловко замолчали. Юрий тоже не знал, что делать дальше. В принципе, Бодун был хорошим мужиком и ссориться с ним не хотелось.
— Что делать-то со мной будете? — спросил фермер, глядя себе под ноги. — Тоже в город отправите?
Юрия внезапно осенило.
— В город? — строго спросил он. — Дешево отделаться хотите, Семен Михайлович. Нет, приговор будет другим. — Он прищурился. — Во-первых, безвозмездные поставки в нашу часть страусятины. Во-вторых…
В отделении милиции Приморского района Санкт-Петербурга сидел скучающий дежурный. Газету, которая лежала перед ним, он прочел уже дважды и теперь принимался за нее в третий раз. Вошедший Терентий, оробев, сдернул с головы кепку.
— Желаю здравствовать, — подобострастно поклонился он.
Милиционер отложил газету в сторону.
— Вам что, гражданин?
— Вы тут власть будете или как?
— Тебе чего надо, дед? — спросил дежурный.
— Заявить желаю.
— Заявить? На кого?
— Много их, душегубов, — пожаловался старик. — Всех сразу и не назвать. Но, как я есть похищенный, то требую справедливости. Чтобы, значит, меня возвернули, и, которые есть виноватые, тех чтобы наказанию подвергнуть.
Дежурный насупился.
— Я чего-то не пойму. Ты о чем говоришь, дед?
Терентий подошел поближе.
— Сынок, что ж ты такой непонятливый? Если ты есть начальство, так должен людей разуметь. Я ж тебе объясняю: желаю сделать заявление. Поскольку я есть незаконно похищенный…
— Стоп, — остановил его милиционер, понимая, что сейчас старик снова заладит ту же песню. — Молчи, дед.
Терентий послушно замолк.
— Я тебя буду спрашивать, а ты только отвечай. Но коротко. Понял?