Паруса над волнами
Шрифт:
После долгих споров решили, что капитан «Октавиуса» на обратном пути вместо того, чтобы возвращаться домой дальней дорогой вокруг мыса Доброй Надежды, попытался найти Северо-Западный проход. Но корабль был затерт льдами, кончились продукты, начали болеть и умирать люди, А вырваться из ледяных тисков «Октавиус» уже не мог. И когда умерли все и корабль остался без управления, его понесло вместе со льдом в тот самый загадочный пролив, который искали и не нашли ни Джон Кабот, ни Роберт Торн, ни Мартин Фробишер.
Четырнадцать лет носило несчастный «Октавиус» по проливам Канадского Арктического архипелага, пока наконец не вынесло в Атлантику к берегам Гренландии. И корабль мертвецов стал первым в мире кораблем,
?? ?? ?? ??
?? ?? ?? ??
?? ?? ??
Фрегат высочайшей славы
?? ?? ?? ??
?? ?? ?? ??
Только в XVII веке наиболее крупные пушки начали устанавливать на четырехколесных лафетах.
Самое крупное морское орудие того времени калибром 177 миллиметров весило две тонны.
Для того чтобы пушку не откатывало далеко после выстрела, ее крепили к боковым стенкам пушечных окон-портов толстым тросом, который назывался брюк. Кроме того, были еще пушечные тали с блоками, при помощи которых орудие подкатывали к порту перед боем и откатывали после боя. В походном состоянии, при закрытом порте, ствол пушки поднимали, чтобы он касался верхнего косяка порта, и накрепко притягивали талями к борту.
?? ?? ?? ??
?? ?? ?? ??
Для поражения команды воажеского корабля часто пользовались «виноградной» картечью. Она состояла из крупных пуль или обрезков железа, обернутых тканью и перевязанных тонкой бечевой.
На каждое орудие полагалось, по боевому расписанию, шестьдесят ядер и десять картечных зарядов.
После выстрела пушку чистили банником. Это была круглая щетка из бараньего меха, насаженная на длинную рукоятку. Банник смачивали водой для охлаждения ствола.
Пушки можно было снимать с лафетов и переносить с корабля на корабль или на берег. В 1854 году так поступили защитники Петропавловска-на-Камчатке, сняв с борта «Авроры» двадцать два орудия и объединив их в береговые батареи.
?? ?? ?? ??
?
? ?? ?? ??
?? ?? ?? ??
Англия гордилась военными линейными кораблями и фрегатами, которые проникали в самые отдаленные уголки океанов.
Америка строила лучшие в мире клиперы. Эти бегуны моря за один рейс огибали чуть ли не половину земного шара.
Россия не строила ни клиперов, ни больших торговых кораблей. В то время русские не знали длинных морских дорог, но в части конструирования фрегатов и бригов
Лучшие фрегаты спускались на воду с Охтинской верфи.
В 1804 году «мастер добрых пропорций» Андрей Михайлович Курочкин спроектировал и построил семидесятичетырехпушечный фрегат «Сильный», оказавшийся таким ходким и таким прочным, что англичане тщательно изучили его, признали лучшим в мире и потом около двадцати лет строили на своих верфях только подобные суда.
Андрей Михайлович Курочкин, Михаил Дмитриевич Портнов, Иван Афанасьевич Амосов были тогда «корабельными королями» России. Особенно Иван Афанасьевич из династии Амосовых.
Династия корабелов Амосовых была подлиннее царской династии Романовых. Она началась на Беломорье, в Холмогорах, еще в XIV веке. Трудно даже сказать, сколько судов спустили на воду Амосовы. Тогда не велось никакого учета, не было никаких регистровых книг. Впрочем, о всех Амосовых рассказать тоже невозможно — слишком мало сведений о них сохранилось. Пожалуй, лучше начать с Петра, который в архангельском адмиралтействе заведовал вооружением строившихся кораблей. У него было три сына. Двое из них — Осип и Иван — стали известными строителями. Десятилетними мальчиками отец отдал их на выучку знаменитому Михаилу Дмитриевичу Портнову, ведавшему всеми архангельскими верфями. Особенную хватку в учебе проявил Иван. Уже к тринадцати годам он так изучил конструкцию корабля и усвоил корабельную терминологию, что свободно читал самые сложные чертежи.
Мальчики именовались тиммерманскими учениками. Тиммерманами в то время, да и сейчас за границей, называют корабельных плотников. Правление адмиралтейства заметило способного мальчика, и, когда встал вопрос, кого отправить на дальнейшую выучку за границу, выбор пал на Ваню Амосова. В числе лучших тиммерманских учеников Ваня уехал в Англию.
Семь лет проработал Иван Амосов на английских верфях плотником, Научился прекрасно говорить по-английски, овладел архитектурой английских кораблей, узнал все лучшее в мировом кораблестроении. Весной 1793 года возвратился в Петербург.
Адмиралтейств-коллегия для того, чтобы проверить, чему он научидся за границей, назначила специальную комиссию. Старые мастера экзаменовали Ивана три дня подряд по шесть — восемь часов в день! Иван Петрович с блеском выдержал труднейшее испытание и получил аттестацию высшей степени. Ему шел тогда двадцать первый год, и его назначили корабельным подмастерьем на постройку стопушечного корабля. Только подмастерьем! Так высок был класс русских корабельных мастеров.
Только в 1800 году, когда Амосову исполнилось двадцать семь лет, его произвели в корабельные мастера и назначили на только что открытую в Санкт-Петербурге верфь. Здесь, на этой верфи, он построил по проектам Катасанова стодесятипушечный «Гавриил» и семидесятичетырехпушечный «Селафаил».
В 1810 году он становится главным инспектором Кронштадтского порта, и вот здесь-то наконец по его собственным проектам строятся бриги «Меркурий» и «Феникс», а в 1813 году — стодесятипушечный корабль «Ростислав». Он готовил шлюпы «Восток» и «Мирный» в кругосветное плавание, читал лекции в старших классах Училища корабельной архитектуры, достраивал в 1832 году фрегат «Паллада».
Но более всех прославился сын третьего брата Амосовых, штурмана Афанасия Петровича, — Иван Афанасьевич. Иван Петрович очень любил своего племянника и вместе с ним в свободное время — он еще успевал находить свободное время! — строил модели кораблей. Мальчик целые дни проводил на верфи у стапелей. С восторгом он наблюдал, как спускается на воду очередной корпус, как обрастает он мачтами и снастями, как разворачиваются на реях светлосерые полотнища парусов. Девятилетним он попросился у дяди на верфь… плотником. Дядя шутливо хлопнул его по макушке, сказал: