Паруса над волнами
Шрифт:
— Годика через два, когда вот здесь побольше накопится…
И действительно, как только исполнилось Ване одиннадцать, определил его в училище. И пошел Иван тем же путем, что и дядя. За семь лет учения овладел английским и французским, узнал все премудрости строения кораблей и восемнадцатилетним пришел на Кронштадтскую верфь руководителем ремонтных работ на фрегатах. В двадцать один год произвели Ивана в помощники корабельного мастера, а потом перевели в Главное адмиралтейство «иметь смотрение за черчением чертежей». Вот здесь-то он и освоил до конца корабельное дело. Двадцатишестилетним
?? ?? ?? ??
?? ?? ?? ??
Вскоре Ивана Афанасьевича, как в свое время и его дядю, направляют в Англию, а потом в Америку для изучения опыта строительства паровых кораблей. По возвращении из-за границы его назначают управляющим Охтинской верфью. Двадцать девять лет проработал он в этой должности, стал ведущим кораблестроителем России. Здесь, на Охте, он спроектировал и построил пятидесятишестипушечный фрегат «Прозерпину» и семидесятичетырехпушечный «Фершампенуаз». Даже англичане, которые не очень любили хвалить, отметили, что «Фершампенуаз» — это высшее достижение не только русского, но и мирового кораблестроения! За «Фершампенуаз» Иван Афанасьевич получил орден Владимира 4-й степени. Для кораблестроителя это была очень редкая и очень высокая награда.
В 1834 году Амосов построил небольшой пароход «Мирный», а в 1835-м — два парусных линейных корабля — семидесятичетырехпушечные «Выборг» и «Константин». Оба корабля были настолько прочными, что через двадцать лет принимали участие в Крымской войне 1854 года, переоборудованные пароходами. А надо сказать, что обычный век деревянных кораблей — двенадцать — пятнадцать лет.
Но я хочу рассказать о другом корабле, о том фрегате, который дал имя броненосному крейсеру, известному сейчас во всем мире. Я скажу несколько слов об «Авроре», построенной Иваном Афанасьевичем в 1835 году на той же Охтинской верфи.
Для Ивана Афанасьевича это был обычный, серийный, как сейчас бы выразились, фрегат, и упоминал он о нем вскользь, хотя водоизмещение корабля приближалось к двум тысячам тонн, а длина — к шестидесяти метрам. Вооружение «Авроры» состояло из сорока четырех пушек, стреляющих двадцатичетырехфунтовыми ядрами. Действительно, для Амосова это был не особенно большой корабль, даже меньше сверхпрочной «Прозерпины». Но судьба распоряжается кораблями иначе, она не обращает внимания на величину и количество пушек. Она может привести к славе даже простой рыбачий бот.
«Авроре» исполнилось уже восемнадцать лет, когда командиром на нее назначили капитан-лейтенанта Ивана Николаевича Изылметьева. Военное ведомство дало ему такой приказ: выйти из Петербурга, пересечь Атлантический океан, обогнуть мыс Горн в Южной Америке, пройти Тихим океаном до Камчатки и там, в Петропавловске, сменить совсем одряхлевший к тому времени, но тем не менее славный фрегат «Палладу» из экспедиции вице-адмирала Путятина.
Какие люди плавали на «Авроре»? Достаточно назвать трех из целого созвездия моряков, прославивших российский флот.
В 1838 году на борт фрегата поднялся и прослужил на корабле девять лет старшим
Молоденьким гардемарином вместе с Изылметьевым плыл Константин Федорович Литке, который позже дважды обогнул земной шар.
Выполняя приказ, при самых жестоких осенних ветрах, которых побаивались и Дрейк и Кэвендиш, капитан Изылметьев обогнул мыс Горн, и в апреле 1854 года «Аврора» отдала якорь в бухте Кальяо у побережья Перу. Команда приступила к обтяжке и ремонту такелажа и починке корпуса. Только через сутки Изылметьев узнал, что невольно попал в чудовищную ловушку: здесь же в одной из гаваней Кальяо стояла англо-французекая эскадра под командованием контр-адмиралов Прайса и де Пуанта. А Россия уже целый месяц находилась в состоянии войны с Англией и Францией!
Вероятно, весть о том, что Англия и Франция объявили войну России, еще не дошла до Кальяо. Однако в любой момент могли узнать об этом Прайс и де Пуант, и тогда… Конечно, «Аврора» не смогла бы сражаться в одиночку с целой эскадрой.
Изылметьев сделал вид, что ему тоже ничего неизвестно.
«Аврора» и корабли эскадры обменялись традиционными приветствиями. Вечером начались обычные в таких случаях визиты. А тем временем из Лондона уже вышел быстроходный винтовой фрегат, капитан которого вез английскому и французскому контрадмиралам приказ отыскать и уничтожить русские фрегаты «Аврору», «Палладу» и «Двину», затем взять курс на Охотское побережье и к берегам Аляски и захватить там русские поселения.
Изылметьев вежливо улыбался на банкете, данном в его честь адмиралом Прайсом, и прикидывал, за какой срок весть о войне перелетит Атлантику, достигнет берегов Южной Америки где-нибудь в районе Порт-оф-Спейна, Джоржтауна или Каракаса и оттуда доберется по горным дорогам до Боготы, Кито и, наконец, до Лимы на Тихоокеанском побережье, откуда рукой подать до Кальяо. Выходило совсем немного.
Он отдал приказ своему экипажу срочно ремонтировать рангоут и корпус, делая при этом вид, что производятся самые обычные корабельные работы после трудного перехода.
Несколько суток прошло в страшном напряжении. Команда работала по ночам, днем только закрашивая отремонтированные места да подтягивая такелаж.
На девятые сутки, отделившись от эскадры, к «Авроре» стал подтягиваться один из английских корветов. Он встал на рейде примерно в миле расстояния от русского фрегата. На запросы флагами дал уклончивый ответ: «Меня сдрейфовало на якоре. Помощь не требуется».
— Все ясно. Прайс и де Пуант получили известие о войне, — сказал Иван Николаевич Изылметьев. — Этот корвет — дозорный. Господа, с этого момента никаких отпусков на берег. Экипажу быть в боевой готовности!