Пастух Земли
Шрифт:
По мере того, как всё больше иргов переправлялось через реку, защитники откатывались назад — слишком страшная сила им противостояла. И в этот момент к полю боя прибыли колесницы Бхулака. Увидев их, кто-то из предводителей иргов отдал резкий приказ, после которого часть лучников вышла из боя и выстроилась по флангу, натягивая луки и готовясь отбить атаку колесниц.
Не доезжая до их строя, Тапати дико завизжала, с силой натягивая вожжи, и развернула коней так, что колесница пошла вдоль вражьего ряда. Бхулак стал осыпать его стрелами, которые быстро вытаскивал из колчана за спиной, а Арэдви прикрывала его большим прямоугольным щитом от выстрелов
Но и те умели метко стрелять, даже и по столь быстро движущимся целям. Они норовили попасть по коням, и им удалось вывести из строя несколько колесниц — те перевернулись вместе с воинами.
— Тапати, правь к ним ближе! — крикнул Бхулак, и когда колесница понеслась чуть ли не вплотную к строю противников, стал бросать в них притороченные к кузову копья, всякий раз убивая по врагу. Арэдви, держа щит одной рукой, второй метала дротики — с неменьшим успехом.
Но тут копьё, брошенное в ответ, пробило шею их коня, тот сперва понёс, но потом споткнулся и рухнул, перевернув колесницу. Бхулак вылетел из кузова, словно камень из пращи, и с размаху грянулся о землю, на несколько минут потеряв сознание. Арэдви тоже вылетела, но с нечеловеческой ловкостью извернулась в воздухе и приземлилась на ноги, сразу же вступив в бой с бросившимися к месту падения иргам — похоже, те прекрасно знали, кто именно был в этой колеснице.
Однако пройти через Арэдви казалось невозможным: вооружившись топором и кинжалом, она уворачивалась от выпадов противника с невероятной скоростью, успевая наносить удары в самые уязвимые места. Этот смертельный танец мог продолжаться вечно, но тут к ней присоединился пришедший в себя Бхулак со щитом и мечом и подоспевшие пешие арии. Ирги отступили к своим, а воины Страны городов продолжали натиск.
Отогнав противника, Бхулак бросился к перевёрнутой колеснице и увидел под ней Тапати, живую и в сознании, но с переломанными ногами. Бхулак перевернул остатки повозки, чтобы освободить женщину и склонился над ней.
— Иди в бой… муж, — еле слышно произнесла она.
— Я тебя не брошу, — ответил он, осматривая и легко ощупывая её тело в поисках повреждений.
Более серьёзных ран, чем переломы, у неё не оказалось. Но ноги были плохие — из одной торчала белая кость. Под Тапати уже натекла большая лужа крови.
— Иди, — повторила она. — Со мной всё будет хорошо. А если ты проиграешь битву, мы всё равно все умрём.
Её правда. Оглянувшись вокруг, он увидел двух женщин и юного брама, совсем мальчишку, которые перевязывали раненых.
— Сюда! — крикнул он, и те поспешили на зов райжи.
— Отнесите её в вару, — велел он. — Осторожнее. За её жизнь ответите передо мной.
— Мы сбережём её, райжа, — заверила одна из женщин.
Он поцеловал жену, поднялся и пошёл в сторону боя, который уже откатился далеко в сторону крепости. Несмотря на атаку колесниц, арии явно не выдерживали дикого натиска иргов. Да ещё через реку к тем подтянулось подкрепление — похоже, отряд самых опытных и сильных воинов, который они держали в резерве. Сражались те, словно разгневанные демоны. А ариев становилось всё меньше, и почти все уже были ранены. Сам Бхулак, по крайней мере, дважды — может, и больше, в горячке боя он просто не замечал ран, да и для него они были куда менее опасны, чем для прочих людей.
Однако даже он смертельно устал — что уж говорить про его соратников. Он видел, как под натиском десятка
«Срп, когда ты будешь?» — послал Бхулак зов, освободившись от очередного противника и получив передышку на пару минут.
«Скоро, отец, мы уже на подходе», — раздался в его голове ответ.
«Вступайте сразу в бой, мы больше не сможем с тобой связываться»
«Понял. Держитесь».
На Бхулака неслись двое иргов с копьями. Бросив в одного разбитый щит, он взял в левую руку топор и атаковал сам. Уклонившись от удара, вбил острый клевец на обухе противнику в голову, тот упал, увлекая за собой застрявшее оружие, и Бхулак остался с одним лишь мечом. А у ирга — и щит, и длинный изогнутый нож, лишь чуть короче меча. И на подмогу к нему уже неслись ещё враги. А впереди них — воин, которого Бхулак, хоть и видел только мельком пять лет назад, сразу узнал: одноглазый вождь, с которым он встретился в схватке на льду Рангхи.
Он совсем не изменился — во всяком случае Бхулаку так показалось: те же самые гибкие движения опасного хищника, свирепая боевая раскраска и властный вид. Но разглядывать его времени не оставалось — следовало избавиться от противника, прежде чем навалятся новые. Враг уже несколько раз достал его остриём ножа, но Бхулака спасал прочный роговой доспех. Впрочем, противника защищал такой же.
Пропустив тяжёлый удар щитом, Бхулак не удержался и упал на колени, а враг торжествующе занёс над ним оружие. Но тут же понял, что попался на хитрость — правда, слишком поздно. Бхулак сделал сильный выпад мечом снизу, попав именно туда, куда метил — в незащищенный доспехами пах. Ирг закричал от дикой боли и повалился, корчась, а Бхулак, вырвав клинок из его тела, вскочил было на ноги, но тут же рухнул вновь — уже непритворно.
По приказу одноглазого вождя двое иргов запустили в него знакомое оружие — каменные шары на верёвке. Одна захлестнула его руку, выбив меч, а шар ударил по голове, ошеломив, вторая же подкосила ноги. Впав на несколько мгновений в прострацию, Бхулак ясно увидел перед собой давнюю картину: несчастного жеребца, стреноженного таким же оружием, и стоящего над ним тёмного колдуна. Он осознал, что сейчас попадёт в руки людозмей, который почему-то очень хотят захватить его живым.
Но им это ещё не удалось. Лишившись меча, Бхулак вырвал из-за пояса кривой нож, захваченный в битве на Рангхе у того же предводителя, острым лезвием полоснул по опутавшей ноги верёвке и вскочил. Враги приблизились уже почти вплотную, и он, не раздумывая, резко метнул нож в одноглазого — отплатив ему за такой же бросок пятилетней давности. Кажется, лезвие удачно вошло между пластинами панциря, во всяком случае, ирг прекратил бег, словно с размаху наткнулся на невидимую стену, и упал. Его присные тут же потеряли интерес к Бхулаку, подхватили раненого вождя и поспешно утащили в свои тылы. Нож по-прежнему торчал из его груди, так что, по крайней мере, свою вещь он вернул.
Бхулак подобрал меч, обвёл поле боя тревожным взглядом и не увидел ничего хорошего: арии терпели поражение. Он участвовал во многих битвах и точно чувствовал момент, когда одна из сторон вот-вот должна дрогнуть и побежать. А сейчас это была его сторона. Сражение откатилось уже почти к воротам вары, со стен которой несколько женщин стреляли в иргов. Но вырисовывалась серьёзная опасность, что разбитых ариев уничтожат перед воротами, или что ирги ворвутся вслед за ними в крепость, когда те откроются.