Пастух Земли
Шрифт:
— Поистине так, светлая царица, — подтвердил Бхулак.
— Но он, наверное, захочет присоединить Дильмун к прочим землям Аккада? — уточнила Шадая.
Вопрос был деликатным: Бхулак сам точно не знал намерений царя по этому поводу. Понятно, что Шаррукин желал иметь полную власть над островами, но вот в какой форме… Потому ответ Бхулака царице был как можно более дипломатичным:
— Великий царь хотел бы видеть священную землю Дильмуна свободной и процветающей.
Шадая благосклонно улыбнулась.
— Такова и наша мечта, — ответила она. — Поэтому мне
— Всё указывает на то, царица.
Шадая хлопнула ладонями и приказала подбежавшим слугам:
— Немедленно доставьте сюда настоятеля храма Инзака!
Те поклонились и выбежали из зала.
— А ты, почтенный посланец славного царя, пока можешь присесть, — обратилась она к Бхулаку.
По ещё одному её хлопку слуги внесли столик, обильно уставленный угощением, и поставили его рядом с троном, бросив туда же несколько подушек для сидения.
— Попробуй фрукты, отведай финикового вина, а потом расскажи своему царю о том, сколь сладостны плоды моей земли, — потчевала она.
— Я с великим удовольствием сделаю это, славная царица, но сейчас у нас очень мало времени — млеххи вот-вот могут нанести удар, — заметил Бхулак.
— Не тревожься, — ответила Шадая, — ты уже сделал всё, что было в твоих силах, теперь отдохни.
Она была права, поэтому Бхулак поклонился в знак благодарности, присел к столу и пригубил вино — действительно, очень сладкое.
— Настоятель Римум прибыл, — доложил склонившийся слуга.
— Пусть он войдёт. — велела царица.
Римум оказался невысоким богато одетым человеком, лысым, седобородым, густобровым и с тёмной кожей, хотя менее, чем у царицы и многих других дильмунцев.
— Великую владычицу Шадаю приветствует раб её и бога Инзака Римум, — звучным голосом объявил старец, простирая руки к царскому трону.
Жрец держался с привычным достоинством, но по каплям пота на лысине, слегка подёргивающему глазу и едва заметной дрожи в голосе Бхулак понял, что тот сильно взволнован. Если не пребывает в полной панике.
— Я рада видеть тебя, Римум, — благосклонно улыбнулась Шадая. — Присядь и раздели угощение с посланником могучего царя аккадского.
Жрец всполошённо зыркнул на Бхуалка, и тот убедился, что Римум действительно страшно напуган. Однако жрец постарался взять себя в руки, поклонился царице, потом — не так низко — Бхулаку, и, аккуратно подобрав длинные одежды, присел рядом с ним.
— Наш гость из Аккада поведал удивительные вещи, — с улыбкой продолжала царица. — По его словам выходит, что наше царство вот-вот захватят злые млеххи.
— Как такое возможно? — воскликнул Римум, однако его изумление показалось Бхулаку несколько наигранным.
— Ведь ты впервые слышишь об этом, не так ли? — настаивала правительница.
— Конечно же, царица, о таком невозможно даже помыслить! — начал горячо уверять настоятель, даже взмахнув короткими пухлыми ручками.
— И значит, это неправда, что после захода солнца твой дом при храме посещают люди, пришедшие
— Это он сказал?! — закричал жрец, вскакивая.
В голосе его прорезались визгливые нотки, он смотрел на царицу взглядом наказуемого пса.
— Чужак лжёт, он сам шпион Аккада, убей его, великая царица!
— Сядь, Римум, успокойся, я тебе верю, — теперь Шадая улыбнулась ему вполне искренне, даже обворожительно, показав жемчужные зубы. — Я вижу, что это простое недоразумение, наверное, наш гость что-то не так понял. Выпей вина и расскажи, как идут дела.
Настоятель тяжело опустился на место, схватил чашу и припал к ней — похоже, его рот пересох. В этот момент Шадая бросила поверх его головы острый взгляд на стражников и подала еле заметный знак пальцами. Два воина в страшных масках бесшумно оказались у жреца за спиной и одновременно вонзили в неё копья. Римум дёрнулся, бессмысленно выпучив глаза, и отхаркнул кровью в чашу, а потом рухнул лицом на столик. Разлитое золотистое вино смешивалось с алой кровью.
Бхулак взирал на это с бесстрастным молчанием, хотя внутренне был потрясён. Он ожидал, что визит к царице ничем хорошим для жреца не кончится, но так…
— Унесите предателя и киньте псам! — приказала царица, вновь вызвав слуг хлопком. — И принесите ещё вина и фруктов для нашего гостя, эти испорчены.
— Теперь посланец великого Аккада видит, что я силах навести порядок в своём доме? — обернулась она к Бхулаку.
— Поистине, царица грозна и решительна, — склонил тот голову. — Но, может быть, следовало сначала допросить преступника?..
— Зачем? — дама бросила на него безмятежный взгляд. — Всё и так понятно. А если оставить его в живых, он мог бы тайным способом предупредить сообщников.
— Царица мудра, — заметил Бхулак. — Однако в городе по-прежнему множество Невидимых, и мне тревожно за твою безопасность.
— Стража моя не подведёт, — заверила Шадая.
— Однако… — добавила она, помолчав, — если ты беспокоишься за меня, то можешь остаться во дворце моим гостем. Уверена, что столь доблестный муж, как ты, не допустит, чтобы со мной случилась беда.
Бхулак задумался — предложение было дельным, но он сам не мог стать стражем царицы, поскольку множество дел в городе требовало его личного присутствия.
— Я пришлю к царице надёжного человека, — сказал он наконец. — Я верю ему, как себе. С ним ты будешь полностью защищена.
— Всецело полагаюсь на твою мудрость, — ответила Шадая, улыбнувшись. — Но угощайся, прошу тебя. И расскажи мне побольше о великом царе Шаррукине…
…Выйдя из дворца под вечер, он мысленно позвал Эа-насира и велел ему, взяв несколько верных людей, быть при царице. Пока в городе было спокойно, но напряжение сгущалось — Бхулак ощущал это почти физически, словно невыносимую тяжесть перед великой грозой. Душу его точило и нечто иное — какая-то подспудная тревога, словно он упустил что-то очень важное, но, перебирая свои действия за последнее время, раз от раза убеждался, что всё делал правильно.