Пастухи призраков
Шрифт:
Уже возле дома Лена вспомнила о волке. День прошёл, значит, песец пожалует с минуты на минуту, и, судя по гадостности сна, будет необычайно жирен. Лишний раз поздравив себя с неспособностью наблюдать безрукое в красной юбочке, Лена вызвала лифт.
***
Рома сочувствовал детям. Не то чтобы он их любил, просто не ощущал себя взрослым, тем более проживал, чего уж там, на детском положении. В двадцать четыре это достаточно противно, но не настолько, как быть ребёнком ещё и по возрасту. Считающий, что детство – невероятно какой приятный период, страдает старческим маразмом. Запущенным. Полная зависимость, ноль прав на личную жизнь.
Зато Рома знал, что нужно детям для счастья.
Совершенно счастливая, перепачканная газировкой, мороженным и шоколадом Нюся смотрела устрашающий мульт про гремучий замок. На физиономии застыло выражение котёнка, наблюдающего первую в жизни мышь.
Рома поскрёб склеившиеся кудри, соображая, чего не хватает для полноты бытия. Соображалось трудно, потому что мозг был загружен под завязку перевариванием последних аниме, фильма про призраки и толстенной саги о приключениях некоего попаданца в мир иной. Сюжеты переплетались, скручивались, мешались с картинками из дюжины комиксов, сплавляясь в собственный чудовищно-нелепый не то фильм, не то комикс.
Оплывший брикет мороженого в миске, утыканный кусочками шоколадки. Пирожные и конфеты россыпью в лужах газировки. Пиво. Мясо с картошкой (газировка добавила вкусовых нюансов). Рожица на столе, составленная из колбасок и кусочков сыра.
Большую часть жизни Рома питался здоровой пищей, а телевизор смотрел в гостях у одноклассника. Рома говорил на пяти языках, занимался музыкой для общего развития, рисованием (потому что отчим – известный архитектор), верховой ездой, плаванием и тайской борьбой. Окончив частную школу в Осло, он сбежал в Россию к отцу, поступил в Архитектурный, но вовремя очухался и занялся тем, о чём всегда мечтал. На отцовской мансарде Рома провёл четыре блаженных года, питаясь пиццей с пивом, сёрфя по ночам интернет, до одури пялясь в мультики и засыпая под утреннее шевеление в доме. Каждая встреча с реальностью вызывала шок и желание срочно убраться в более привлекательные места. Счастье омрачалось лишь сознанием, что так не может продолжаться вечно.
Блуждающий Ромин глаз привлекли затейливо размытые цветы. – Рома достал из буфета баночку, наморщил лоб, сражаясь с иероглифами…. Мороженое с вареньем! Жаль, мало, но на порцию хватит. На одну порцию, если что (вороватый взгляд в сторону Нюси). Рома выскреб себе в тарелку остатки варенья, перемешал, подумал и накрошил сверху полбанана.
***
При взгляде на увенчанный Нюсей стол (на отмывание ребёнка уйдёт не меньше часа), Лена почувствовала необходимость несколько раз глубоко вдохнуть и ещё глубже выдохнуть.
– Ты чего сопишь? – поинтересовался Рома.
«Спасаю твой планшетник от встречи с асфальтом, идиот!», – мрачно подумала Лена, вдохнула, выдохнула и, скорбно потупясь, отправилась мыть собачьи лапы. Рома должен целовать Нюсе шоколадно-газированные пятки за тренировку Лениной выдержки.
Рома виновато возник в дверях ванной, прижимая к груди тарелку с чем-то зелёным.
– Лен, прости, пожалуйста, мы тут с Нюсей…
– Я больше не буду, ага. Детский сад.
«Сколько еды испоганил, паршивец! – страдала Лена. – У-у-у, попадись ты бабушке – неделю боком бы сидел!»…
Бабушка собирала крошки в руку и съедала, она запасала крупу, спички, соль и полиэтиленовые пакеты. По субботам Лена с тётей садились выбирать из запасов червячков (Лена долго считала, что в муке и крупе непременно должны водиться червячки). Так бабушка изживала фобии голодного детства, голодной юности и голодных предков, духи которых вселялись в её тело буйную толпой, если Лена оставляла в тарелке хоть ложку каши. Удивительно, как при такой настойчивости бабушки и духов Лене удалось вырасти столь откровенно тощей. «В деревне б ни один парень не обзарился!», – сокрушалась бабушка. Судя по отсутствию пищевой рефлексии, Ромины предки вели более сытый образ жизни, да и сам он, по бабушкиным представлениям, сошёл бы за первого парня на деревне – в плане внешности, разумеется, бабушка не одобряла праздность. «Он явился толстый, красный, очень завлекательный», – из какого это мультика?
– Свинтус ты, Рома.
– Где такое варенье продаётся?
– Нет у меня варенья, – отмахнулась Лена.
– Да вот же, «Домашнее лимонное варенье из сушёных лимонов». Хочу такое домой. С мороженным – пальчики оближешь, попробуй!
– Ты знаешь китайский? – тупо спросила Лена. Ситуация была настолько ужасной, что с первой попытки не поместилась в мозгах.
– Мама считает, что будущее за Азией, – пожал плечами Рома. – К нам ходил уборщик, он раньше преподавал в Пекинском университете, мама договорилась, чтобы со мной занимался.
Ужас, наконец, протащил в сознание тяжёлые кольца и свился в клубок. Крик был отвратителен Лениной натуре, она повышала голос крайне редко, тем прочней врезался каждый случай в память потерпевших.
– Рома, на фига ты взял эту грёбаную банку?!
Фанта сочла уместным удалиться из кухни, Нюся шмыгнула следом – не так уж ей интересен этот дурацкий мультик.
– А что такого? – пролепетал Рома.
– Это моя мазь от дерматита, чтоб тебя, Рома, ты же всё сожрал!
Минут через сорок Лена с выпученными глазами и захлёбывающейся воплями Нюсей подмышкой звонилась к Димке, помогая звонку левой ногой.
– …он как грохнется, до сих пор в отрубе, c пульсом полный швах!
Сонный Димка в одеяле моргал на неё из-под белёсых ресниц.
– А я что? Сама и откачивай, ты медсестра!
– Ветеринарная! Дим, это кранты! Фанта озверела, начала на Ромку швыряться, ели в спальне заперла, боюсь, как бы дверь не вынесла. С Нюсей истерика, она любит поорать, но чтоб так…. Здравствуйте, Татьяна Викторовна, возьмите, пожалуйста, Нюсю, умоляю, племяннику плохо, а она испугалась!
Дима, уже одетый, сбегал вслед за Леной по лестнице, шлёпая тапками.
– В скорую звонила?!
– Ещё чего! У Ромки картина в ноль героиновый передоз, это я тебе точно говорю, а у меня ребёнок азиатской внешности без документов вообще!
– Дура! Ты его мазь жрать не заставляла… – притормозив, Дима подозрительно сощурился на Лену сверху вниз. – Или это была не мазь?!
– Заткнись!
– Если он у тебя кинется, приедет милиция, и вот она точно станет задавать вопросы, это уже я тебе точно говорю. Звони, дура, в скорую!
Рома по-прежнему лежал на полу в осколках тарелки и зеленоватых подтёках мороженого. Фанта не лаяла и с дверью не сражалась, но рычала низко и хрипло, в то же время в рыке проскальзывали скулящие нотки. Лена убежала искать телефон. Вернувшись, она застала Диму на коленях.