Пастушок
Шрифт:
К кассам была очередь, и сосед с соседкой еле успели на электричку. Им посчастливилось занять место возле окна. Народу набилось много, и героический штурм вагона десятка два человек приобщил к блестящей идее передовых психологов: не держи эмоции при себе, ведь ты уникален, неповторим, и любой твой звук бесконечно важен! Не придавая значения первому за три месяца появлению солнышка, пассажиры и пассажирки собачились, как при самой дрянной погоде. Особенно отличились местные. Когда поезд после невнятной реплики машиниста всё-таки тронулся и скандалы в вагоне стихли, Дмитрий Романович наклонился
– Ирочка, а гитарой вы не владеете?
– На примитивном уровне, если честно. Но у меня абсолютный слух. Могу подобрать любую мелодию и гармонию.
– О! Тогда у меня к вам дело, Ирина. Дело серьёзное. Но для вас оно, полагаю, не будет сложным. Ведь вы – профессионал.
У Ирки возникло скверное подозрение. И оно немедленно подтвердилось. Делая множество пояснений и уточнений, словно был повод его в чём-то заподозрить, Дмитрий Романович предложил ей позаниматься гитарой с его двадцатиоднолетней дочерью, уже очень давно прикованной к инвалидному креслу. Слушая Керниковского, Ирка мрачно разглядывала двух женщин и двух мужчин, сидевших напротив, но уже явно не в электричке. Глядя на их смартфоны и на их лица, трудно было понять, где лицо, а где телефон. Когда Керниковский подвёл свою речь к концу, Ирка улыбнулась и проронила:
– Дмитрий Романович, в интернете полно видеоуроков. Они бесплатные. Ваша дочь владеет компьютером?
– Разумеется. Мне до неё очень далеко – несмотря на то, что я в силу своих профессиональных потребностей провожу за компьютером почти всё свободное время. Но дело в том, что Марина вряд ли добьётся успехов с помощью интернета. Она склонна к самокритике и легко опускает руки. Ей нужно живое и близкое общение с музыкантом, который сможет дать ей пинка, чтоб она не вешала нос. Вы – очень обаятельная и умная девушка её лет…
– Я вовсе не умная, – перебила Ирка, – и мне уже двадцать семь.
– Вы выглядите на двадцать. А об уме позвольте уж судить мне, как специалисту. Я – педагог с двадцатидвухлетним стажем работы.
– Серьёзно? А вы какой ведёте предмет?
– Я преподаю философию и культурологию в Школе-студии МХАТ. По некоторым разделам читаю лекции в МГУ.
Ирка призадумалась. Электричка в эту минуту подошла к станции. На платформе столпилось не меньше ста человек. Когда они кое-как втиснулись в вагоны и поезд тронулся, Керниковский вновь наклонился к Ирке.
– Ну что, подумаете?
– Возможно, – скривила Ирка лицо, как от зубной боли. Дёрнул же чёрт похвастаться! И чем? Прошлым, похоронить и забыть которое было самой сладкой мечтой! Вот теперь попробуй-ка, отбрешись!
Будто прочитав её мысли, Дмитрий Романович с сожалением улыбнулся. Но ничего не сказал. Когда миновали следующую станцию, Ирка, оторвав злые глаза от окна, увидела, что он смотрит в смартфоне курсы валют.
– Гитара у вас какая?
Дмитрий Романович поднял взгляд.
– Классическая. «Кремона». Ей, правда, уже лет двадцать.
– Кто-нибудь обучал вашу дочь игре на гитаре?
– Да, наш сосед. Марина сама его попросила с нею позаниматься, о чём я узнал не сразу. Но он владеет только пятью аккордами, и она успела выучить всего три.
– Что значит, успела? Ваш сосед умер, что ли?
Дмитрий
– Ну, хорошо. Вам лучше об этом знать. Ведь это и ваш сосед! Вы, можно сказать, почти угадали. Я его чуть не убил.
Иркино лицо от ужаса побелело.
– Дмитрий Романович! Вы хотите сказать, что он вашу дочь…
– Нет, он не успел сделать то, о чём вы подумали, – перебил Керниковский, – входная дверь была приоткрыта, и два соседа – Гиви и Алик, пришли на помощь Маринке. Это произошло на втором занятии, когда он явился к ней пьяный сверх всякой меры. Гиви и Алик его не сильно побили, он ведь мужик здоровенный! Но зато я постарался вечером. Пришлось звать врача-травматолога из другого подъезда.
– Как он осмелился? – прошептала Ирка, с сомнением поглядев на худые руки и не особенно атлетичные плечи своего спутника, – ведь она беспомощная, больная!
– Она красивая. А он пьёт.
– Его зовут Лёшка?
– Да. Вы уже успели с ним познакомиться?
– Знаю только, что он живёт в коммуналке через две двери.
– Ну да, от вас – через две, и через одну от нас. В этой же квартире живёт старушка, Дарья Михайловна, и её сорокадвухлетняя дочь Галина. К ним он относится без агрессии, потому что бывший муж Гали, который время от времени навещает их – полицейский.
– А кто живёт между ними и вами, в трёхкомнатной коммуналке? – спросила Ирка, стараясь запоминать имена соседей.
– Гиви и Алик. Они снимают по комнате. Иногда приводят приятных барышень. В третьей комнате живёт собственник. Он когда-то баловался наркотиками, и теперь вот у него СПИД. Да, не ВИЧ, а СПИД. Каждый день ему становится хуже, температура всё время под тридцать восемь. А он ещё очень молод.
– Как его звать?
– Серёжа. Вам про второй этаж рассказать?
– Да, сделайте одолжение.
Между двумя следующими остановками Дмитрий Романович рассказал про второй этаж. Одна из квартир там была, по его словам, опечатана, потому что её хозяин недавно умер и никаких наследников не нашлось. Во второй квартире жили Валентина Егоровна – бывшая продавщица, её взрослая дочь Лена и две дочурки последней, Оля и Юля. Девочки были уже подростками. Иногда к Ленке захаживал её друг Руслан. Когда он являлся, Ленка заканчивала пить водку и начинала хлестать коньяк. К счастью, продолжалось это недолго. В третьей квартире жила пятидесятитрёхлетняя Роза Викторовна, отчаянно соблазнявшая Лёшку, и её муж Гавриил Петрович, спившийся бригадир. Наконец, в четвёртой квартире жила Галина Васильевна, полуспившаяся швея. Её дочка, зять и два внука жили в другом районе.
– И часто Лёшка буянит? – спросила Ирка, сразу усвоив всю эту информацию, потому что она была преподнесена педагогом без всяких лишних подробностей, но при этом вполне художественно и ярко.
– Не беспокойтесь. Зная меня и бывшего мужа Галочки, он давно перестал буйствовать в подъезде. Где-то он веселится, но где и с кем – это его дело.
– На что же он существует?
– Да иногда находит какую-то работёнку в дачных посёлках – что-то приколотить, починить, подправить, землю вскопать. Вполне вероятно, чем-то ещё занимается.