Пастырское богословие, т.2
Шрифт:
Совершенно на иную плоскость встает духовный руководитель при наличии у него духовного опыта. Он понимает тогда открывающиеся пред ним души верующих по своим прежним подобным переживаниям и ставит для руководимых в нужные моменты правильный духовный диагноз. Большей частью ему приходится иметь дело с людьми весьма изломанными и запутанными душевно. И если вообще человеческая душа бездна, то больная душа особенно. А личный опыт оказывает пастырю незаменимую услугу в понимании и врачевании таких нездоровых душ.
Как показания внешних органов чувств убеждают в свойствах познаваемых предметов, так внутренний опыт производит в пастырской душе своего рода проницательность и жизненную силу.
Преподобный Серафим Саровский по этому поводу говорит, что настоятель должен иметь дар рассуждения и дар проницательности,
«У опытного, говорит преподобный Нил Синайский, слова сверкают силою» [136] . Что бы он ни делал, везде у него, до мелочей включительно, чувствуется духовная сила и огонь. Некогда Господь Спаситель учил народ Палестинский, «как власть имеющий» (Мф. 7,29) в силу Своего пребывания в недрах Отчих и непрерывного видения и слышания Отца. Подобно тому и благодатная власть пастырей Христовых при душепопечениях зависит от опытного единения их с Богом во Христе и Святом Духе. Как раскаленное железо неизбежно распространяет от себя тепло на окружающие предметы, так не может не действовать на других и опытный пастырь.
135
Приводится по памяти.
136
Добротолюбие, т. 2, с. 291.
Возникает вопрос: если жизнь родится от жизни, а в пастыре благодатной жизни мало, то что следует предпринять малоопытному пастырю в восполнение личной ограниченности? Прежде всего, независимо от степени опыта он должен быть искренним, естественным и в меру живой опытности, хотя бы самой начальной, уже может поучать других от Слова Божия и творений святых отцов. Если он еще начнет воспитывать в себе отличную от мирской духовную жизнь, заключающуюся в любви к Богу и ближним, то эта жизнь в Боге обгатит его многими жизненно полезными делами и словами. Пастырская деятельность ставит его в этом отношении на удобнейший путь к возгреванию благодати. Всякий пастырь постоянно нуждается в знании веры, непрерывно участвует в таинствах, часто причащается, всегда молится в церкви, дома, на требах, глубоко ознакомляется с душами пасомых на исповеди, часто входит в общение с религиозно–опытными людьми. Все перечисленные возможности дают ему развитие и утончение личного духовного опыта. Со временем искренне–сознательное выполнение своего служения приводит его к высокому благодатному одушевлению.
Основная задача пастырской деятельности безусловно осуществима всяким пастырем. Ни Господь, ни паства не требуют от него чего–то непосильного. Если у него только начальный или средний духовный опыт, то и это немаловажно для верующих к удовлетворению их запросов.
В пастырстве наиболее ценно даже не столько количество опыта, сколько качественно–живой дух служения. Едва почувствует паства в своем руководителе человека, живущего Богом, как уже начинает к нему тяготеть. По мере его духовного роста интенсивнее влечется к нему и человеческое окружение. В нем познают источник воды живой, хотя бы вначале и неглубокий, и дорог он бывает верующим так, что они не желают никуда от него отойти. Личная борьба с грехом помогает пастырю применить свой опыт к душепопечению, ясно изобразить опасный греховный путь пред слушателями, чтобы их предупреждать от падений и коснения во зле.
Подвиг спасения верующих пастырь совершает под кровом содействующей благодати Божией. Силой благодати его дух особенно возвышается за Богослужением, проповедничеством и при совершении Святых Таинств и молитв. Подлинность этого факта подтверждают сами миряне. Они часто за службой и проповедью совсем не узнают своего руководителя, с которым перед тем обращались слишком просто. С другой стороны, нередко и пастыри чувствуют особенную ясность своих ответов на вопросы верующих и удачность преподаваемых советов на исповеди. Здесь ясно действие благодати Божией в пастырской личности по вере пасомых. Поэтому–то в трудные моменты руководства паствой молитва к Пастыреначальнику о помощи Его стаду, о содействии
Преподобный Серафим Саровский объяснял быстроту своего решения всяких жизненных недоумений совопросников такими примерно словами: «Когда меня спросят, то первую мысль, какая приходит мне в сердце, я считаю данною Богом и говорю ее вопрошающему» [137] . Конечно, такая мысленная Богопросвещенность свойственна только святым людям_ но нечто подобное может быть и в обычных служителях Божиих.
Как правило, пастырям следует неотложно приучать пасомых к самостоятельной молитве Богу и вере в то, что Господь Сам все в них устроит и исправит. Сплошь и рядом из уст пастырских можно слышать вместо ответа на недоумение верующих отрывистые слова: «Молись Господу». Одни пастыри дают названный совет с благоговейной верой, другие шаблонно и механически, чтобы скорее отвязаться. Слышать его иным лицам с исстрадавшимся сердцем больно, неприятно и неуспокоительно. Но совет безусловно радикален, верен, безопасен. Он не мертвое слово, развязывающее советника от затруднения перед совопросниками, а действительное указание выхода из всех затруднений жизни. Только Господь может дать просимое молящимся с верою.
137
Приводится по памяти.
После сказанного становится несомненным то, что всякий пастырь при желании и в меру своих сил может постепенно быть опытным руководителем ко спасению. На помощь его личному опыту приходит также авторитетный опыт святых отцов и учителей Церкви. Из их суждений по всевозможным вопросам духовно–аскетической жизни можно всегда получить исчерпывающие и самые бесспорные решения недоумений.
Знакомство с церковным самосознанием помянутых вождей Церкви, живущих во Христе, дает пастырям возможность высказывать пасомым не свои мнения, а подавать церковный голос, отстаивать церковную позицию во всех вопросах веры и жизни. Знание авторитетного всецерковного опыта делает пастыря основательным в своих частных суждениях и верно понимающим вещи.
Пастырская самопроверка принципом церковности выдвигает вопрос о критерии этой церковности. Церковность воззрений и жизни каждого пастыря определяется согласием их с Священным Писанием, Преданием, постановлениями Соборов и свидетельствами святых отцов. Усвоение жизнью в Церкви нравственно–аскетических законодательств создает в человеке духовный вкус, опыт, чутье.
С точки зрения создавшегося понимания церковности легко оценивать, каков тот или иной факт в нравственном смысле, «наш ли он или от супостатов» (Иисус Навин 5,13).
В этих видах для пастыря опять–таки необходимо глубокое изучение Слова Божия, частое обращение к церковным канонам, основательное знание святых отцов и житий святых.
«Плодоносно, по словам епископа Феофана Затворника, прежде всего, Слово Божие, а за ним отеческие писания и жития святых. Впрочем, нужно знать, что жития лучше для начинающих, писания отеческие для средних, Божие же Слово для совершенных» [138] . Такой порядок чтения психологически естественен. В верности написанного на скрижалях Библии лучше всего убеждает опытная жизнь по Слову Божию. Она ведет очищенных от страстей к благодатному озарению Духом Святым. Авторитет святоотеческих творений неизмеримо тверже достоверности показаний своего недалекого разума.
138
Еп. Феофан. Пути ко спасению. М., 1899, с. 233.
Святые отцы подробно и применительно к разным душевным устроениям и воззрениям раскрыли Слово Божие и дали массу ответов на частные вопросы людей. Их творения формируют настроение читающих, поднимают веру и стремления к совершенству. Отсюда можно переходить к более широкому изучению непосредственно Слова Божия и глубин догматического и нравственного учения.
В духовно–учебных заведениях учебники нередко сухи и бесцветны. От усвоения их в период послешкольный следует переходить к теснейшему знакомству с отеческими творениями.