Патриций
Шрифт:
– Как укралы?! – Вахтанг не сел, а упал на стул. – Что ты гаварыш такое?!
– Не знаю, что произошло, – толстяк потер глаза, – он пропал, дежурная говорит, его увел какой-то мужчина.
– Нэужэли у такго генацвалэ могут быть такие врагы?
– Выходит, могут.
Ссутулившись, Сократ смотрел в пол, он казался разом постаревшим на десяток лет.
– Нэ валнуйся, дарагой, ми пэревэрнем вэсь этот город и найдэм тваего сина!
– Спасибо, Вахтанг, – вяло улыбнулся Сократ, – боюсь, моего сына уже
– Кагда пахититэль объявится, сколка нужно дэнег, ти толка скажи!
– Неизвестно, когда мы сможем вернуть, – осторожно заметил Макс.
– Зачэм абижаешь? Разве я вазму дэнги с друзэй? У мэнэ будэт горе, ты мнэ паможишь, развэ нет?
– Конечно. Знать бы, когда я получу известие… жив ли Ют вообще…
– Нэ нада, нэ гавари так! Ми все равно дастанем этого падлэца из-под земли! Здравствуйтэ, дэвочки!
В дверях стояли Анаис и Терра.
– Вы что, не ложились спать? – спросила Анаис. – Что-то случилось?
– Ютфорда украли, – ответил Алмон.
– Что?
– Да, – кивнул Макс, – украли, увел какой-то мужик.
– Что ж вы нам ничего не сказали?! – ахнула Анаис.
– А что бы изменилось? – Алмон налил в стакан воды из графина и протянул Сократу, толстяк машинально осушил стакан в два глотка. – Вместо того, чтобы отдохнуть и выспаться, вы сидели бы и нервничали вместе с нами.
– О, почти все в сборе! – на пороге появились Ластения и Дэн, за их спинами толпились друзья с Кавказа. Чего такие кислые? – улыбнулся Дэн. – Не выспались?
– Малчика укралы! – горестно сообщил Вахтанг.
– Какого малчика? – от растерянности Ластения не заметила, как тоже заговорила с акцентом.
– Ютфорда украли.
– Как украли?! – опешил Дэн. – Когда? А нам почему ничего не сказали?!
Номер так заполнилась людьми, что негде стало развернуться. Стоял непрерывный гул голосов, в воздухе висели сизые клубы табачного дыма – все пребывали в напряженных размышлениях. Усатый худощавый парень куда-то сбегал, принес банку растворимого кофе, стаканы и кипятильник. Грузины сосредоточенно гудели, обсуждая печальное событие на своем языке, друзья обсуждали случившееся между собой и никто не заметил, как в воздухе возникло голубоватое свечение.
С бледным лицом в обрамлении золотистых кудрей, в желтом воздушном платье, Анаис походила на порочного ребенка. Широко распахнутыми глазами она смотрела на Палача, и в этих прекрасных глазах плескалось море отчаяния. Палач пребывал в состоянии оторопелой жути и старался не встречаться с девушкой взглядом. Молодой человек медленно бродил из угла в угол, пытаясь думать, но его взгляд, все мысли снова и снова обращались к большой кровати под роскошным пологом. Палач искренне желал сгореть этой кровати, хоть и понимал, что ложе не виновато в его мучениях.
– Так что же мы будем делать? – едва слышно прошептала Анаис.
Палач
– Хорошо… дорогая, – медленно выдавил он, – давай подумаем… о дате нашей свадьбы…
– Как я счастлива! – Анаис бросилась ему на шею. – Надо немедленно сообщить отцу!
– Нет! – молодой человек крикнул так, что девушка невольно отпрянула. – Зачем же так торопиться? – добавил он тише, с выражением приговоренного к вечной смерти на лице.
– Смотрите, что это такое? – воскликнул кто-то.
Толкаясь и наступая друг другу на ноги, люди расступились вокруг непонятного явления.
– Наверняка это сообщение о моем сыне! – заволновался Сократ. – Пропустите меня, пропустите!
В воздухе возник светящийся шар. Казалось, земляне ничуть не удивились происходящему, они лишь напряженно ждали результата. Шар ярко вспыхнул, стал прозрачным, и в гостиничный номер заглянул Георг Патриций.
– Здравствуйте, – с едва заметной улыбкой произнес он, – с Новым годом. О, какая у вас большая компания, просто яблоку негде упасть, не то что Шару.
– Это он, – прошептал Дэн Алмону, – тот самый человек…
Полуволк не ответил, он смотрел на Повелителя, и ему казалось, что со дня последней встречи с Владыкой прошло чуть больше целой жизни.
– Мой сын у вас? – глухо произнес Сократ.
– У меня, – спокойно ответил Патриций. Он ничуть не изменился и выглядел весьма умиротворенным.
– Что с ним? Он жив?
– Конечно, жив, ему очень понравился Дворец, но мальчик очень жалел, что его щенка нет рядом. Он дал ему такое забавное имя – Понт, надо же придумать такое.
– Я могу его увидеть?
– Можешь. Помнишь, Сократ, было время, и я точно так же спрашивал о своем сыне. Теперь ощущаешь, каково это?
Картинка изменилась, возникла просторная уютная комната с игрушками, на толстом ковре сидел Ют и самозабвенно ломал красный космический корабль.
– Как видишь, – появилось вновь лицо Владыки, – с ним все прекрасно. Здравствуй, Анаис, здравствуй, Алмон, давно вас не видел. О, и Терр-Розе с вами? Прекрасно выглядишь, дорогая.
– Что вы хотите? – перебил Сократ.
– А ты не догадываешься? – Патриций слегка приподнял одну бровь. – Мне нужен Глаз Идола. Я получу его, а ты получишь сына. Очень неприятно, что мне приходится опускаться до похищения детей и таким образом забирать то, что мне принадлежит по праву, но, по другому вы, к сожалению, не понимаете.
– Глаз не должен вам принадлежать! – со слезами в голосе воскликнула Ластения.
– Может быть и так, – все с той же улыбкой кивнул Патриций, – но я все равно хочу его получить. Чем быстрее вы мне его отдадите, тем скорее Ютфорд вернется домой. Кстати, кто дал ему это несуразное имя? Неужели ты, Сократ?