Патриций
Шрифт:
Уже смеркалось, когда путники, свернув с дороги, подъехали к высокой ограде, сложенной из массивных, плотно пригнанных друг к другу камней. За оградой виднелись высокие деревья - кажется, яблони - и крытая коричневой черепицей крыша. По обе стороны от ограды тянулись ограждения поменьше, но тоже каменные, идущие вокруг огорода, полей и пастбища. Даже русло протекавшего по участку ручья было заботливо выложено камнями. По всему видно - владелец земли обосновался тут давно, всерьез и надолго.
Раб-привратник,
– Будьте гостями!
– вернувшись, доложил раб.
– Господин ждет вас в доме. Входите. И не беспокойтесь, о ваших лошадях позаботятся.
Вслед за слугою путники вошли в дом, оказавшись в просторной прихожей с мозаичным полом, расписанными разноцветными красками стенами и узенькими изящными лавочками, меж которыми стояли небольшие раскрашенные статуи, изображавшие то ли императоров, то ли родственников хозяина виллы.
– Пожалуйста, снимайте плащи, и прошу вас в таблиниум, господа!
– Изогнувшись в полупоклоне, прислужник принял от гостей плащи и принес домашние сандалии - переобуться. Переглянувшись, Юний и Флакс уселись на лавочки и, отвергнув предложенную помощь, принялись стаскивать обувь.
Как и предупредил раб, хозяин виллы ожидал их в трапезной. Это был высокий, могучего сложения человек, крепкий, словно старый дуб, со смуглым, покрытым многочисленными шрамами лицом старого солдата. Небольшая седоватая бородка и умный взгляд карих, с красноватыми прожилками глаз делали ветерана похожим на философа.
– Сервий Кальвизий Лонгин, - с достоинством представился старый легионер.
– Лет десять назад - центурион «Примигении», а ныне, изволите видеть, землевладелец.
– Рад знакомству, - приветливо кивнул Рысь и показал на скромно стоявшего позади Флакса.
– Я со своим слугой добираюсь в Колонию Агриппина по коммерческим делам, знающие люди не советовали останавливаться на постоялых дворах, и…
– Правильно не советовали, - усмехнулся Кальвизий.
– Тут ведь у нас разбойник на разбойнике! И многие связаны с теми шайками, что промышляют за рекой. Кто порекомендовал остановиться у меня?
Ага! Юний ненадолго задумался - не таким уж и гостеприимным при ближайшем рассмотрении оказался этот Кальвизий Лонгин, вдруг да прогонит без рекомендации. Вполне может. Похоже, он чувствует себя вправе творить, что хочет. Кажется, он упоминал «Примигению», то есть двадцать второй легион, основанный когда-то
– Один мой приятель, он служит в двадцать втором легионе…
По улыбке, промелькнувшей на хмуром лице бывшего центуриона, Юний понял, что угадал. Кальвизий довольно кивнул и гостеприимно указал рукою на ложе, правда не забыв осведомиться о мифическом приятеле гостя.
– Авл Юлий Муск - так его имя, - не задумываясь, соврал Рысь.
– Он прослужил уже лет восемь…
– А, тогда я его не знаю, - ветеран почесал бороду, - видно, кто-то из старослужащих рассказал ему обо мне. Что ж, рад буду оказать услугу. А о твоем слуге позаботятся. Он раб?
– Вольноотпущенник.
– Хорошо.
Кивнув, Кальвизий кликнул раба и, поручив ему Флакса, самолично разлил по бокалам вино из серебряного кувшина, стоявшего на узорчатой подставке.
– Угощайся! Вон там, на блюде, жареные дрозды, в вазе чесночный соус - очень рекомендую.
И соус, и дрозды, и мягкие, видно, только что испеченные хлеба оказались на удивление вкусны, вот только что касается вина… По вкусу это была самая обыкновенная брага, сдобренная изрядным количеством хмеля.
Завязалась беседа, в процессе которой говорили о многом: о шумной жизни в Могонциаке и Августе Треверов, о легионах и имперской политике, о германцах, которых Кальвизий почему-то считал полнейшими скотами, о соседях…
– Нет, про жителей Гретарка ничего плохого пока сказать не могу.
– Потянувшись, хозяин пододвинул поближе к гостю вазу с соусом.
– Я с ними не ссорюсь - не из-за чего.
– И они не имеют к тебе никаких земельных претензий?!
– удивился Рысь.
Старый легионер хохотнул:
– Попробовали бы! Я своих слуг не обижаю и, если понадобится, могу выставить два десятка обученных и хорошо вооруженных бойцов. Хизульф, староста, об этом хорошо знает. Да к тому же и поводов нет - границы моего участка проводил сам Тревизий, вот уже был человек! Умнейший, исполнительнейший… Жаль, давно умер.
– Удивительно!
– покачал головой Юний.
– И соседи тоже не имеют претензий? Обычно ведь как бывает - живут себе и живут, а потом начинается: это поле мое, и ручей, и часть рощицы…
– Ну, у нас такого нет. Кроме деревенских, у меня один сосед - старина Лициний, Лициний Вер, верный боевой товарищ. Нам с ним делить нечего! Двое моих сыновей сейчас у него в гостях - собрались половить рыбку, Лициний страсть как падок на это дело, а я вот предпочитаю охоту.
– А другие соседи?
– не отставал Рысь.
– Гретиарий, Манлий, Октавий?
– Этих я плоховато знаю, - помолчав, признался Кальвизий.
– Они ведь не так давно получили свои участки - вряд ли больше пяти лет прошло. Да и не из нашего легиона они, из «Августа».