Паучья вдова
Шрифт:
Мне необходимо получить ответы на эти вопросы. Возможно, в будущем от этого будет зависеть моя жизнь…
И я очень надеюсь, что платье, которое я не удосужилась осмотреть как следует, даст мне хоть какой-то шанс зацепиться за прошлое графини.
Не задавая лишних вопросов, Мора ведёт меня через весь дом; мы спускаемся по лестнице на первый этаж, затем идем по коридору в крыло слуг, выходим на улицу, пересекаем задний двор с веревками для белья и подходим к строению, в котором я угадываю конюшню. Единственный конь приветствует
Мора бросает на меня взгляд и наклоняется вниз…
— Я сама, — произношу четко и резко, удивляя саму себя подобной реакцией; затем добавляю чуть мягче, — оставь меня, пожалуйста.
Помощница никак не комментирует мою просьбу, но, думаю, одного вида на тряпье хватает для того, чтобы понять — с ним были связаны не самые приятные события последних двух недель из жизни графини.
Хотя я думаю, что, вполне возможно, хозяйка тела проходила в этом платье весь месяц: молодой граф паучьих земель вряд ли расщедрился на новый гардероб для опальной женушки.
Когда на другом краю конюшни за Морой прикрывается дверь, я присаживаюсь на корточки и поднимаю за край своё уже почти неузнаваемое дорожное одеяние. Драный подол тут же начинает мозолить глаз, напоминая о доме на опушке. И о четырёх коконах с мертвыми телами внутри…
Прикрываю глаза, медленно выдыхая и гася внутри воспоминания.
Не хочу этого помнить.
Кладу платье на пол и начинаю проверять карманы.
— Ну, же, Минока, дай мне хоть что-то, — бормочу под нос.
Вообще не имею привычки разговаривать сама с собой, но в том-то и суть, что просьба моя была направлена хозяйке тела… Не небеса же мне просить вернуть меня обратно: ясно ведь, что меня притянуло тем ритуалом — что бы он ни значил и какую цель ни имел…
Рука нащупывает в кармане небольшой предмет странной формы, и моё сердце начинает отбивать дикий ритм: это не сухофрукт и не орех… это что-то… достаю предмет и с удивлением смотрю на маленькую фигурку паучка — буквально с подушечку большого пальца в длину.
Это что вообще? Игрушка?
Рассматриваю свою находку на ладони. Сделано явно из какого-то камня черного цвета, но по весу даже не догадаешься — настолько лёгкое изделие! Потому-то я его и не заметила, когда ходила в платье: карман ничего не отягощало.
— Ну, и что мне с тобой делать? — задаю вопрос вслух.
— На шее носить, — раздаётся незнакомый голос с ноткой ленцы и безразличия в интонациях.
Поворачиваю голову и замечаю молодого человека, сидящего на корточках буквально в паре сантиметров от меня.
Он как тут оказался так незаметно?!
— Ты кто? — спрашиваю ошарашенно.
— Ха Ру, — отвечает молодой человек, даже, я бы сказала, юноша, глядя на паучка в моей ладошке.
— Это имя и фамилия или только имя? — почему-то уточняю.
— Вы
— А ты разговорчивый, — поднимаюсь на ноги, неожиданно ощутив его мужскую энергетику.
Мы сидели слишком близко. Но его ничего не смущало.
Присматриваюсь к юноше. Не уверена, что смогу угадать возраст, но скорее всего ему лет двадцать-двадцать один. Светловолосый, явно обросший лентяй в дешевой одежде мальчишки на побегушках.
— Ты здесь чистишь конюшню? — уточняю сухо.
— С чего такой вывод сделали? — протягивает Ха Ру, подняв на меня взгляд.
Удивительно, как его пепельные волосы сочетаются с серыми глазами.
— Ты здесь. Это конюшня, — замечаю логически.
— Я пришёл к своему Седому, — юноша поднимается на ноги и идёт к стойлу.
Смотрю на то, как он гладит жеребца по серой гриве, и недоумеваю: что с ним не так? Разговаривает со мной на «вы», но делает это так, словно я его подружка. Или дурочка какая из соседнего села, над которой надо взять опекунство.
В общем… слишком много вольностей себе позволяет.
— Что твой конь делает в этой конюшне? — уточняю властным голосом.
— Отдыхает, — звучит такой подробный ответ, что я чую запах откровенной издевки.
— Ха Ру, ты вообще в курсе… — замолкаю, чуть не сказав «кто я».
Естественно, он не в курсе. С чего бы?
Моё платье говорит о многом, но явно не о моей фамилии.
— Что? — уточняет парень, так естественно развернувшись ко мне, словно такое вот свободное общение между нами — это норма.
— Неважно, — отворачиваю голову, поймав себя на откровенном разглядывании его лица, волос, шеи, плеч, рук, груди… к слову о телосложении, — ты — воин?
— Нет, — бросают мне ответ.
Хмыкаю от такой дерзости. Серьёзно. Он словно плюнул через плечо. Но так… лениво плюнул. Словно и не хотел даже.
— С оружием обращаться умеешь? — продолжаю, перефразировав вопрос.
— Умею, — бросают мне с теми же интонациями.
— Значит, ты воин, Ха Ру? — уточняю очевидное, подняв бровь.
— Нет.
Бесит.
— Ты не хочешь говорить об этом? — закидываю удочку с другой стороны.
А что ещё делать? Мне охранников где-то искать надо, а тут один — считай, под ногами валяется! Бери — не хочу.
Вот только он, кажется, как раз из тех, кто «не хочу»…
— Я не воин, — повторяет юноша.
— А я не графиня, — устав от этого бесполезного диалога, закатываю глаза.
— Нет, вы-то как раз вполне можете быть графиней. Но я совершенно точно не воин.
Застываю, напряженно глядя на него.