Паук в янтаре
Шрифт:
— И что Аурелио?
— Выглядел безутешным, — в голосе Доминико промелькнули скептические нотки. — После похорон старший сын лорда Меньяри сразу же покинул Веньятту и не появлялся здесь несколько лет, вернувшись лишь за год до свадьбы с твоей сестрой. Но, если верить слухам, в Ромилии он быстро нашел замену безвременно погибшей возлюбленной. потом заменил и ее… Насколько можно судить, урелио всегда пользовался успехом у женщин. Это явный признак того, что он может обладать ментальной магией, как и его брат.
— Не обязательно. Может, дело в природном магнетизме.
— Да? — скептически
Что-то в его словах, в тоне его голоса заставило меня покраснеть. Я прикусила губу, поняв, что думаю совсем не о наследнике Меньяри, и поспешно мотнула головой.
— Нет.
— А ведь ты была его невестой. И если бы не твоя ментальная магия, ты тоже могла бы стать одной из многочисленных любовниц Аурелио Меньяри. Поддаться навязанной страсти.
— Дари! — я чуть не подскочила от ужаса, пришедшего вместе с осознанием, что сестра могла быть в куда большей опасности, чем я предполагала раньше. Ведь она замужем за Аурелио. Вряд ли Дарианна знала о способностях наследника Меньяри к ментальной магии, но, вероятно, за три года брака могла начать что-то подозревать. Когда сестра подошла ко мне во время последнего бала, мне показалось, что она была очень взволнована. Она хотела мне что-то сказать… А после того, как раскрылась тайна исчезновения Стефано Пацци… Теперь мне было прекрасно известно, что происходило с теми, кто слишком близко подбирался к менталисту-убийце.
— Успокойся, — я почувствовала, как на плечо легла горячая ладонь Доминико. Его голос был ровным и тихим, и это странным образом уменьшило мое волнение. — Мы во всем разберемся.
— На том балу, где Витторио напал на тебя, Дари пыталась поговорить со мной. Она вела себя странно, как будто была чем-то напугана… Ей это не свойственно, Дари всегда была… Доминико, мне нужно встретиться с ней как можно скорее. Попытаться выяснить подробности. Боюсь, что она в опасности. Вот только…
Я нервно переплела пальцы. Строить планы, включавшие в себя свободное перемещение по Веньятте, было преждевременно. Ведь Доминико сейчас решал, что я могу, а что не могу делать.
— Разумеется, ты можешь покидать наш дом, когда пожелаешь, но только после того, как тебе станет лучше, — словно прочитав мои мысли, сказал он. — Я сообщу своему чинторьерро, чтобы он был готов отвезти тебя во дворец Астерио в любое время. Но сначала — отдых.
Пришлось признать, что Доминико был прав. Хоть мое сердце и рвалось к сестре прямо сейчас, последствия физического и энергетического истощения ещё давали о себе знать. Я чувствовала постыдную слабость, хотя сегодня провела на ногах едва ли несколько часов.
Умом я понимала: лучшее, что я могла сделать для сестры — помочь Доминико найти доказательства причастности Аурелио к убийствам. И, загнав усталость как можно дальше, я заставила себя вчитываться в документы, свидетельства и газетные вырезки, которые верховный обвинитель приносил и приносил в гостиную из кабинета с такой частотой, будто в подвале его дома был проложен отдельный проход в городской судебный архив.
Свечи в комнате почти прогорели. Незаметно закончилась бутылка
Будто почувствовав это, супруг отложил перо и вполоборота повернулся ко мне.
— Уже почти утро. Закончим позже.
Я огляделась, только сейчас поняв, что мы действительно проработали всю ночь. Всю нашу первую брачную ночь. Это было так странно и неправильно, но в то же время именно этого мне и хотелось. Возможности подумать — пусть даже недолго.
Я понимала: молодой мужчина, полной горячей, необузданной силы, вряд ли будет терпеливо ждать, пока холодная жена-северянка решится впустить его в свою спальню. Некстати вспомнились жестокие южные обычаи — собаки, цепи — о которых так цветасто рассказывал Витторио Меньяри, и двусмысленные намеки бывшего коменданта. Я была готова поверить, что Доминико может оказаться пылким любовником и, вдобавок, иметь… особые предпочтения.
Думать об этом было страшно.
— Пойдем. Я провожу тебя.
Доминико поднялся с дивана и протянул мне раскрытую ладонь. Немного замешкавшись, я все же приняла его помощь. Верховный обвинитель криво усмехнулся каким-то своим мыслям и несильно сжал мои пальцы.
В тягостной тишине мы дошли до дверей, ведущих в мою комнату. Доминико остановился, не выпуская моей руки из своих ладоней, вгляделся в лицо.
Кажется, я задержала дыхание.
— Не бойся, — вдруг сказал он. — Это ложь.
Я подняла на него глаза, не понимая, о чем он.
Насмешливая улыбка тронула уголки его губ.
— Истории про жестоких южных лордов, Яни. Байки, которыми у вас пугают впечатлительных юных девушек. Собаки, цепи, кнуты, кровавая охота… Это ложь. Пережиток прошлого, — он повернулся ко мне всем телом, поглаживая мою ладонь. — Темного, но прошлого. сейчас… Нас учат боготворить женщин. Восхищаться ими. Ловить каждый жест, каждую улыбку, каждое крошечное нервное движение… Чувствовать, предугадывать малейшее желание. И никогда, никогда не пользоваться своей силой во вред. Не прибегать к насилию. Не брать то, чего хочется — даже если очень хочется — не слушая возражений.
Я смотрела на него, не отрывая взгляда, и что-то странное рождалось в душе, отзываясь на его слова. Он не был чужаком, чудовищем, диким южным лордом, по ужасной ошибке связанным со мной энергетической совместимостью. Он был…
…удивительным.
— Я не буду скрывать, — просто сказал он. — Я хочу быть с тобой. Хочу тебя. Но ничего не случится…
И тут он наклонился ко мне — настолько близко, что я смогла кожей ощутить его тепло. Жаркое дыхание скользнуло по щеке, пошевелило короткие волоски у основания шеи, отчего по телу пробежала горячая волна.