Паутина Фрейда

Еленина Юлия

— А у тебя? — приподнялась я на локтях, стараясь рассмотреть его лицо, и прикоснулась к отметине на груди, чуть выше левого соска.

Ратомский лишь усмехнулся. Конечно, никто из нас не готов был раскрыть карты. Мы оба знали, что это был бы козырь в руках другого. Ничего, все еще впереди. Не так быстро.

— А если ответ за ответ? — вдруг предложил он.

Хоть что-то. Я все-таки добиваюсь своего. И пойду до конца. Как я могу предположить, у Ратомского никогда не было отношений с женщинами. Скорее

всего, просто трахался и уходил, не говоря ни слова. А общение удовлетворял с другой женщиной. С Алисой. Она его воспитала, она сделала его тем, кто он есть. Но не только она. От нее, наверное, у него было только лучшее. А остальное привила жизнь.

— Ты начинаешь, — сказала я.

— А ты же и так все знаешь…

И снова никакой откровенности.

Ратомский потянул плед с дивана на пол и укрыл нас. Черт возьми, а это что за хрень? Пытается усыпить мою бдительность?

Укрывал он нас с такой заботой, при этом притянув меня к себе, что я даже на мгновение растерялась и задержала дыхание.

Он это понял. И я уже начала забывать, кто из нас психолог.

— Дина, завтра утром все останется по-прежнему.

— Я знаю, — отозвалась, поцеловав его в ключицу.

Да, утро снова принесет то дурацкое противостояние, где каждый из нас захочет сожрать другого с потрохами. Но ночь открывает человека. Ночи для этого и существуют. У меня есть только эта. Другой, возможно, не будет.

Он повернулся на бок, и я поняла, что разговор откладывается. Грубые пальцы скользнули по моему бедру, а я переместила руки на его лицо. Я хотела его! Я, черт возьми, его хотела!

Прямо до боли. Все сводило от мысли, что я его снова почувствую. Но нет, я буду думать, а он должен привязаться.

Я отбросила плед и села сверху на Ратомского, проведя пальцами от виска до того же шрама на груди. Его дыхание изменилось. Никуда он от физиологии не денется, тем более если так меня хочет.

Мои движения были тягучими и дразнящими, пока он не подключился. Одной рукой сжав мою правую грудь, он вторую переместил на бедро. Я чувствовала сейчас его в своей власти, сидя сверху. Я руководила процессом и сама себя приближала к оргазму, но перед самым его моментом он резко перевернул меня и вышел.

Я подалась бедрами вперед, но не нашла то, что так хотела.

— Дина…

Его голос пронзил тишину, которая прерывалась до этого только движениями наших тел. Теперь его пальцы скользнули по моей щеке и остановились на моих губах. И снова выбор. Он мне его давал.

Я высунула язык и облизнула подушечку указательного пальца. Ратомский выдохнул так обреченно, как будто я теперь не оставила путей к отступлению. Так и есть. Его палец протолкнулся сквозь губы, зубы, по языку… И я начала посасывать его палец, чувствуя, как он снова входит в меня.

Ратомский смотрел мне в глаза, двигаясь во

мне и наблюдая за движением моих губ. А я… Господи! Я хотела приручить его, а он снова почти меня нагнул, пусть и фигурально, и заставил сходить с ума.

Нет! Он меня не переиграет!

Я отбросила его руку и нашла выход. Жадно впилась в его губы, снова вцепилась ногтями в плечи и… Мы оба сошли с ума.

Я сбилась со счета, считая свои оргазмы. Хотя вру. Я их даже не считала. Я просто орала, стонала, царапала его спину. Так не бывает — я проверяла. На протяжении лет восьми проверяла, но так и не нашла доказательств.

— Ты бы хоть спросил, как я предохраняюсь, — сказала я, когда Ратомский, содрогнувшись, придавил меня к полу.

— Ты же умная женщина, сама разберешься, — он перекатился с меня, но снова притянул к себе.

Меня слегка потряхивало, но чувствовала я себя довольно уютно. Бля, я чувствую себя уютно на ковре, голая, на груди у Ратомского. Охренеть.

Нет, сейчас не думать. Утром гормоны утихомирятся и все придет в норму. Придет здравомыслие.

Но сейчас мне чертовски уютно. И это неправильно.

Нет, он не сможет. Мне просто показалось, что я получила то, чего так долго ждала.

— Я не забыл, говори, — сказал он тихо.

— О шрамах или о том, как я предохраняюсь?

— Ты не дура, явно позаботилась о контрацепции, так что вопрос о шрамах…

— У меня были сложные периоды в жизни.

Я не соврала, так и было, когда я искала то, что нашла сегодня. Это была наркомания, где небольшие дозы не дают со временем той самой эйфории. И я уже отчаялась ее найти, пока не почувствовала, что такое секс с оппонентом.

— Тогда я отвечу так же… — снова тихо сказал Ратомский и добавил: — Ванная на втором этаже. Полотенца в шкафчике.

Точка. Сезон секса и откровений окончен. Но эту точку с его стороны я не хотела принимать. Поднялась, даже не ища, чем можно прикрыться, и спросила:

— Ты со мной в душ или будешь здесь морозить член?

— Ты все-таки редкостная сука.

И снова это звучало почти комплиментом. Я не ждала, пока он поднимется, просто пошла в сторону выхода из комнаты, но удовлетворенно улыбнулась, услышав позади себя шаги.

Глава 10. Ярослав

Я слышал, как она уходил, но глаза не открыл. Мы больше за ночь не обменялись ни словом. Ни в душе, ни потом в постели. Просто трахались.

За окном уже начало светать, когда она поднялась. Старалась создавать меньше шума. Но сон у меня чуткий, и просыпаюсь я от малейшего звука, да даже от движения рядом.

Правильно. Умная баба.

Что бы мы сказали друг другу утром? Мы охренительно потрахались, а теперь давай продолжим портить друг другу нервную систему? Ну и бред.