Паутина Фрейда
Шрифт:
Я шла на трап, понимая, что муж мне меньше всего был нужен там. У меня другие планы, а потом все действительно вернется в прежнее русло, только бы мой план реализовался.
Пусть Ратомский и сложный человек, но я не могла так далеко промахнуться.
Двенадцать с половиной тысяч километров — это не расстояние, когда у тебя есть возможности и желание.
Пересадка в Мехико прошла быстро, и вот я уже оказалась в центре Южной Америки, почти на границе с Перу. Это было довольно высоко, и я даже почувствовала себя
Но все равно мне здесь понравилось. Несмотря на дерьмовое самочувствие, несмотря на то, я хотела скорее оказаться в постели, все же прокатилась по городу. Арендованная машина мне в помощь. Этот город был не похож на другие. Я впервые оказалась в Латинской Америке, и мне нравилось наблюдать за людьми, за их образом жизни.
Вроде бы такие же люди, но… другие. Это не то ощущение, когда просто изучаешь на лекции по этнопсихологии менталитет других народов — намного интереснее.
Испанский язык не был моим коньком, но, хоть он и считался здесь официальным, диалектов индейцев хватало. Я вообще не понимала речь, которая доносилась до меня сквозь открытое окно, пусть и бегло могла изъясняться на испанском.
Забив в навигатор адрес гостиницы, я всего через пару минут остановилась на парковке перед входом. Регистрация, душ — и вот я уже в постели. Даже под балдахином или его подобием. Это был кокон противомоскитной сетки, как показалось на ощупь, но при открытом балконе нормально. Здесь не было жарко, солнце не палило, но влажность такая высокая, что при пятнадцати градусах со знаком плюс выжить уже было бы проблематично. Особенно для такого непривычного организма, как мой. Да и для всех, не являвшихся аборигенами.
Я проснулась, когда было темно. Жарко, мокро, липко. Сходила в душ и снова уснула. Все-таки высота сказывается.
Снова липко. От этого и проснулась. Снова душ. Уже лучше. Но воздух как будто оседал на коже, несмотря на всего-то восемь градусов и начавшийся ливень. Я вышла на балкон, даже сбросила полотенце, начавшее прилипать к коже, когда услышала стук в дверь.
Уборка? Рано. Завтрак? В ресторане при отеле. Неужели так быстро?..
Я даже не удосужилась обернуться снова полотенцем, просто спереди прикрылась и распахнула дверь.
— Сейчас у тебя отвратительная футболка, — заметила я.
Ратомский усмехнулся, облокотившись о косяк, и сказал:
— У меня хоть изменения какие-то, а у тебя все тот же отвратительный характер.
Его взгляд прожег каждый оголенный участок кожи. Нет, он не зайдет сюда. Я поправила полотенце, прикрыв им как можно большую площадь тела, и ответила:
— Неожиданная встреча, Ярослав Владимирович.
— Сам в шоке, — ответил он и спросил: — Вечером выпьем?
— Надеюсь, не в номере?
— В ресторане.
Думаю, моя удовлетворенная улыбка осталась за кадром. Отлично!
Каждый мой расчет был верен. Только есть предложение получше. Надеюсь, он высоту и перелет выдержал лучше меня. Я спустилась на ресепшн, где девушка говорила по-английски, и спросила, в каком номере остановился Ярослав Ратомский. Обычная схема — мы не разглашаем информацию о клиентах… Но он-то узнал. Я положила под ладонь сто баксов и провела ею по стойке. Девушка оказалась сговорчивой. Деньги перекочевали к ней, а взамен я получила бумажку с цифрами.
— Спасибо, — сказала уже по-испански и снова поднялась наверх.
Теперь моя очередь застать врасплох. Но я ошиблась. Едва постучала, дверь номера распахнулась. Его волосы были влажными, но футболка и шорты намекали, что он готов был к моему приходу.
Мы смотрели друг на друга, пока он не вышел из номера и не спросил:
— Поехали?
— А ты сможешь? — спросила я, отвернувшись и двинувшись по коридору в сторону лестницы. — Я знаю случаи неожиданной остановки сердца и при меньшем стрессе.
Я не видела его, но как будто почувствовала каждое изменение. Вот он напрягся, а потом шумно выдохнул, собравшись с мыслями, догнал меня и коснулся поясницы. Легко, не принуждая остановиться.
— Дина, ты чокнутая.
Я обернулась у самой лестницы и присела на перила, проехав до конца пролета. Скучно. Такое развлечение подойдет для пятилеток.
— Я не просто чокнутая. Хочешь узнать больше? Тогда иди за мной.
Он и пошел. Может, такой же, как и я? Нет, вряд ли.
Я села в машину. Минута… Две… Больше я не жду. Нетерпеливая. Да и больше не стоит — иначе я стану такой же, как и другие. А быть такой, как все… Блевать тянет!
— Что ты удумала? — он открыл пассажирскую дверь, но не сел.
— Я же тебе говорила, — подмигнула, достав из-под сидения бутылку текилы.
— Дорога смерти? Даже не смей!
За кого он переживал? За меня или за себя? Если бы за себя, то не сел бы сейчас рядом. И как будто провоцировал этим «не смей!»
Еще как посмею!
— Выходи, — сказала я, сделав глоток из бутылки.
Он посмотрел на меня так, как будто в моей медкарте было с десяток диагнозов от психиатра. Нет, он не вышел.
Ратомский, ты уже мой. Ты сам еще не понимаешь, но уже мой.
— Поехали, — сказал он.
Что ж, это будет незабываемо.
Серпантин и алкоголь щекочут нервы.
Мы выехали без эксцессов на эту дорогу. Я неслась вниз, чувствуя, как адреналин наполняет мое тело. Колеса то и дело скользили по краю. Туда, где нет ограждения. Там нет преград. Чуть повернуть руль на несколько градусов правее — и все, катастрофа. Падение вниз на многие сотни метров.
Я резко затормозила, выбив из-под колес песок. Почти вся правая сторона повисла над пропастью.