Паутина Шарлотты

Уайт Элвин Брукс

— Специальное объявление! — произнёс громкоговоритель торжественным голосом.

— Дирекция ярмарки рада представить вам мистера Гомера Л. Закермана и его знаменитого поросёнка. Грузовик с этим необычайным животным сейчас приближается к нам. Просим всех отойти и освободить место для машины! Через несколько минут поросёнка выгрузят на площадке перед главным стендом, где будет вручён специальный приз. Просим присутствующих отойти и пропустить грузовик! Благодарю вас.

Уилбур вздрогнул, услышав эту речь. От счастья у него закружилась

голова.

Машина медленно продвигалась в толпе, и мистер Арабл должен был вести её очень осторожно, чтобы не наехать на кого-нибудь. Наконец, ему удалось подъехать к судейскому стенду. Эвери соскочил и опустил задний борт.

— Мне так страшно, — шепнула миссис Закерман, — сотни людей глядят на нас.

— Не падай духом, — подбодрила её миссис Арабл, — это ведь просто забава.

— Просим выгрузить поросёнка, — произнёс громкоговоритель.

— Разом взяли, парни! — скомандовал Закерман. Несколько мужчин вышли из толпы и помогли поднять клеть, а Эвери оказался самым рьяным помощником.

— Закатай рукава, Эвери! — закричала миссис Закерман, — и подтяни ремень.

Сейчас штаны упадут!

— Не видите, что я занят! — возмущенно огрызнулся Эвери.

— Смотри, — закричала Ферн, — вот Генри!

— Не кричи и не показывай пальцем! — сделала замечание мама.

— Дай мне, наконец, денег! — требовала Ферн. — Генри снова пригласил меня на колесо, а у него больше нет денег.

Миссис Арабл открыла сумочку.

— Вот тебе сорок центов. Не теряйся и возвращайся скорей к нашему месту у поросёнка.

Ферн рванулась прочь и стала протискиваться сквозь толпу, разыскивая Генри.

— Поросёнка Закермана сейчас выпустили из клети, — громыхал голос. — Ждите следующего сообщения!

Темплтон прятался в соломе на дне клети.

— Сколько глупого шума, — бормотал он про себя. — Какая возня из-за такой ерунды!

А над загончиком в тишине и одиночестве отдыхала Шарлотта, обхватив передними лапками мешок для яиц. Шарлотта слышала всё, что передавали по громкоговорителю, и эти слова приносили ей ободрение: наступил и её час торжества.

Когда Уилбур вышел из клети, толпа захлопала в ладоши и взорвалась возгласами одобрения. Мистер Закерман снял кепку и поклонился, а Лэрви достал из кармана свой огромный платок и вытер пот на шее. Эвери стал на колено прямо в грязь рядом с Уилбуром и поглаживал его, а миссис Закерман и миссис Арабл стояли на подножке машины.

— Дамы и господа! — гремело радио, — мы представляем вам знаменитого поросёнка Гомера Л. Закермана. Молва об этом необычайном животном разнеслась по всей земле и привлекла в наш славный штат многих богатых туристов. Вы, конечно, помните тот незабываемый день, когда на паутине в хлеву Закермана таинственным образом появилась надпись, обратившая внимание всех и каждого на совершеннейшую необычайность этого поросёнка. Чудо так и осталось необъяснённым, хотя немало сведущих людей посетило загончик, пытаясь изучить и понять это явление. Мы можем лишь сказать, что столкнулись со сверхъестественной силой, и все мы должны испытывать чувство гордости и благодарности. Как

было написано на паутине, дамы и господа, перед нами поросёнок что надо!

Уилбур покраснел. Он стоял совершенно спокойно и старался выглядеть как можно лучше.

— Это великолепное животное, — продолжал голос, — это поистине потрясающее животное. Посмотрите на него, дамы и господа! Обратите внимание, как гладка и бела его кожа, как безупречна она без единого пятнышка, каким здоровым розовым цветом налились его уши и пятачок!

— А всё от молочной пахты, — шепнула миссис Арабл миссис Закерман.

— Обратите внимание, как сияет это животное, и вспомните день, когда на паутине появилось слово «СИЯЮЩИЙ». Кто же направил нам это тайное послание? Ну, конечно, не паук. Пауки очень умны и мастерски ткут свою паутину, но стоит ли говорить, что пауки не умеют писать.

— Где уж им, разве они что-то умеют? — прошептала про себя Шарлотта.

— Дамы и господа! — продолжал голос. — Я не могу более отнимать у вас драгоценного времени. От имени устроителей ярмарки имею честь вручить специальный приз в размере двадцати пяти долларов мистеру Закерману, а также прекрасную бронзовую медаль со специально выгравированной надписью в знак нашей благодарности за ту роль, которую сыграл этот сияющий, этот мощный, этот скромный поросёнок в привлечении столь многочисленных посетителей нашей ярмарки.

От ливня похвал голова Уилбура кружилась всё сильнее и сильнее, а когда толпа вновь взорвалась возгласами и аплодисментами, он вдруг упал в обморок. Ноги его подкосились, в глазах потемнело, и он без сознания рухнул на землю.

— Что случилось? — спросил громкоговоритель. — Что происходит, мистер Закерман? Что стряслось с нашим поросёнком?

Эвери стал на колени у головы Уилбура, поглаживая его, а Закерман бегал вокруг, обмахивая поросёнка своей кепкой.

— Ничего страшного! — крикнул он. — Иногда у него бывают такие приступы. Он скромный и не смог выдержать такого груза похвал.

— Но не можем же мы вручить приз сдохшему поросёнку, будь он хоть трижды скромным, — громыхнуло радио. — Такого у нас никогда не было!

— Он не сдох! — рявкнул в ответ Закерман. — Он просто лишился чувств. Его легко смутить. Принеси воду, Лэрви!

Лэрви прыжком бросился от судейской площадки и исчез.

Темплтон высунул голову из соломы. Он заметил рядом кончик хвоста Уилбура и ухмыльнулся. "Ну, об этом я позабочусь", — хмыкнул он, и что есть силы впился зубами в хвостик. От боли Уилбур подскочил на ноги.

— Ух! — хрюкнул он.

— Ура-а-а!!! — закричала толпа. — Он встал! Поросёнок встал! Отличная работа.

У тебя, Закерман, поросёнок что надо!

Все ликовали, а счастливей всех был сам Закерман. Он вздохнул с облегчением.

Никто не заметил Темплтона — мистер-крыс хорошо справился со своей работой.

И вот один из судей появился на площадке с призами в руках. Он передал Закерману две десятидолларовые и одну пятидолларовую бумажки, а потом повесил на шею Уилбура медаль. После этого он пожал руку Закерману, а Уилбур покраснел.