Паутина земли. Рассказы современных авторов
Шрифт:
– Вот! Смотри! Говорила же, что она маленькая, а ты – еще поносить можно! Не пойду в такой в школу!
– Сашка, неделя до конца учебного года осталась. В девятый класс новую купим, – Нина, не обращая внимания на дочь, шла к летней кухне.
– Тогда я вообще в школу не пойду! – Сашка плюхнулась на крыльцо и села, скрестив руки на груди.
– Не кричи.
Нина скрылась за захватанной тюлевой занавеской, которая служила летней дверью и защитой от мух, и появилась с кофточкой, купленной у Фатимы.
– Держи. Я пошла завтрак готовить, буди Милу, в школу пора.
Сашка подскочила, поцеловала мать
Нина двигалась неспешно, говоря вслух и проверяя содержимое кухонного гарнитура.
– Ну вот, яйца я им сварю. Хлеба… тоже нет. И сахар вчера весь съели. А где заварка?
Женщина вышла в огород, стала срывать ростки мяты и мелиссы, думая о том, какой теперь подарок сделать дочери-студентке на день рождения на следующей неделе. Кофточка, которую она отдала Сашке, предназначалась Вике.
Счастливая Сашка и угрюмая Мила пришли завтракать, уселись за пустой стол. Перед каждой на тарелочке лежало яйцо вкрутую и стояла чашка травяного чая.
– Мила, доброе утро! – Нина дула на горячий мятный чай, сидя напротив дочерей.
Мила дулась, оттопыривая нижнюю губу Катала по столу яйцо, потом резко стукнула об стол, выпалила:
– Хочу кофту, как у Сашки!
– Я тебе куплю на новый учебный год, – спокойно начала Нина.
– Моя с пятном, вот! – продемонстрировала рукав Мила. – Я весь пятый класс в ней проходила! У тебя всегда денег нет, – заканючила Мила.
Глухо прозвучал подзатыльник, которым Сашка осадила младшую сестру. Мила еще больше оттопырила нижнюю губу и заголосила. Сашке досталось от матери сложенным полотенцем.
– Завтракайте. И шагом марш в школу! – повысила голос Нина и вышла под навес.
Возле машины копошился муж, всклокоченный и сонный. Что-то смотрел под капотом, протирал зеркало заднего вида, стучал по колесам. Он двигался лениво, не спеша, плавно переходил от машины к сараю за инструментом, снова возвращаясь. Круглый живот выпирал из старой короткой футболки, спортивные брюки измазаны в солидоле. Нина молчала. Она уже устала за это утро, поэтому не стала говорить мужу, что нужно переодеться и причесаться. Сколько было таких разговоров за двадцать лет, что они живут вместе?
Протерев грязной тряпкой лобовое стекло, Валера зычно крикнул:
– Сашка! Пропылесось в салоне, мне сегодня к шефу домой заехать надо, о стройке отчитаться.
Сашка показалась на пороге летней кухни, следом за ней выскочила Мила. Она уже не плакала, а старалась ущипнуть уворачивающуюся Сашку. Взаимные толчки и тычки сопровождались еле сдерживаемым смехом.
– Не. Мы в школу опаздываем. Пока!
И девочки прошмыгнули мимо отца.
– Вот оно, твое воспитание! Нарожала кучу девок, а ни одна помочь не хочет, только давай им всё! Считай, двадцать лет без отпуска пашу чтобы у вас всё было, а вам по фигу! – Валера начал заводиться.
Нина привыкла не спорить и не возражать, поэтому сразу переменила тему разговора:
– Ты во сколько сегодня домой?
– Не знаю. Как дела на объекте закончим. Я позвоню.
Через пять минут Нина закрывала рассохшиеся ворота, кашляя от сине-фиолетового выхлопа старенькой «Ауди». Она знала, что муж, работающий электриком на частной стройке, позвонит поздно вечером лишь для того, чтобы сказать, что останется ночевать у матери в городе. И вернется дней через пять.
Нина, держась за поясницу, которая простреливала короткими вспышками боли после разговора с мужем, зашла в кухню, достала из холодильника закваску для теста, чтобы она согрелась, начала просеивать муку. Сито покачивалось вправо и влево, вниз сыпалась мелким не-тающим снегом мука, скрывая рисунок на клеенке, и, как в день первого снегопада, настроение Нины стало светлым, лишь в голове зароились воспоминания.
Ей всегда хотелось многодетную семью. Когда впервые она попала в дом одноклассницы Тамары, растерялась: вокруг были ее многочисленные сестренки и братишки. Они спрашивали о чем-то, когда девочки готовили домашнее задание, просили поиграть с ними, тайком от мамы приносили для гостьи угощение с кухни, а Нина благодарила и путалась в их именах. Мама Тамары была очень спокойной, ни на кого ни разу не повысила голос, запомнилось, что она пекла необыкновенно вкусные булочки, каждому уделяла время.
У Нины сбылась детская мечта: она вышла замуж, родила четырех дочерей. Старшие – студентки, младшие ходят в школу. Но нет в ее душе спокойствия, не похожа она на маму Тамары даже отдаленно. Та была полноватая энергичная женщина, а Нина за последний год высохла, как ствол старой, отплодоносившей яблони, ходит в храм залечивать душевные шрамы, но, кажется, душа чахнет вместе с телом, не отогревает ее ни молитва, ни церковное пение, ни беседы с батюшкой.
В кармане юбки задрожал телефон. Нина оттерла руки от вкусно пахнущего кислинкой теста.
Звонила старшая дочь.
– Мама, привет! Я экзамены пораньше сдам, с преподавателями договорилась, мне сессию досрочно закроют. Ты попроси папу, чтобы он мне деньги прислал как можно быстрее, а то я билеты не куплю!
– Да, Валечка, конечно, он сейчас на работу едет. Я чуть попозже с ним свяжусь, – Нина чувствовала, как у нее начинает кружиться голова, и присела на стул.
– Что нового дома? Я так соскучилась! – торопливо говорила Валя.
– Да что у нас? Ничего такого. Девочки школу заканчивают, Мила за пятый класс даже грамоту получила. Вика пойдет на практику через месяц, покупаем ей набор для парикмахера, я дома, огородом занимаюсь, курами да хозяйством.
– В храм ходишь? – в голосе Вали послышалось напряжение.
– Нечасто, Валечка. Так, на службу когда, – Нина обходила тему, которая вызывала неудовольствие дочери.
– Вот и правильно! Совсем там тебя припахали!
– Валя, у меня тесто, давай вечером созвонимся! – Нина стремилась закончить разговор.
– Мне тоже пора! Ты папе скажи, чтобы деньги сегодня выслал. Не забудешь?
– Да, конечно! Я скучаю.
– Я тоже! Целую. Пока.
Нина механически засунула телефон в карман, укрыла кастрюлю с тестом белым полотенцем и вышла во двор. Она не услышала, как сначала заворчал, а потом радостно залаял Фокс, и очнулась, увидев, что дверь ворот открывается с улицы. Во двор влетела Вика с ярко-розовыми волосами, под носом у нее болтался колокольчик.