Паутина. Том 2. Тропа над пропастью
Шрифт:
Юлька вначале опешила от бабушкиного приема, а потом опомнилась:
«Бабуля меня за цыганку приняла, не буду ее переубеждать».
Повернувшись, она быстро вышла со двора. Хотелось посмотреть еще на родную бабушку, но времени уже не было. И она еще слышала недовольный ее голос, бабушка вслед ей еще что-то говорила, но Юлька уже не слушала, она спешила, на плече у нее была сумка, а в другой руке корзина с ребенком. К остановке она подошла вовремя, хотя автобус уже стоял, и свободные сидения были самые задние. Это было девушке на руку. Она прошла в конец автобуса.
– Платить надо за проезд, – недовольно проговорил ей вслед шофер.
– Не бойся, бесплатно не поеду, сейчас заплачу, – нарочно
Она успела заметить, что цыган в автобусе не было, и не боялась, что говорит не так, как они. Уселась на место, поставила корзину на руки, и стала копаться в сумке.
«Надо было приготовить деньги», – сердилась на себя девушка.
– Ты что там, уснула, деньги плати за проезд! – грубо крикнул ей водитель.
Юлька вытащила сто рублей, и попросила, чтобы передали водителю за проезд.
– Да, цыгане с мелкими рублями не ездят, – снова съязвил шофер.
Юльке так хотелось ответить ему, чтобы он закрыл рот, но она понимала, что это будет не в ее пользу. Стоит ей сказать слово в ответ, и весь автобус ополчиться на нее.
«И как это цыганки терпят это хамство каждый день»?
Сдачу Юльке передали, и, наконец, автобус, недовольно фыркая, как конь, двинулся с места. Юлька тревожно смотрела в окно, деревня просыпалась. Из дворов нехотя выходили коровы, и сонно смотрели друг на друга, а некоторые чесались об заборы или старались поддеть друг друга рогами. На улице было уже достаточно светло, но в домах зажигался свет. И вот уже поселок остался позади, автобус взбодрился, и бежал по широкой асфальтированной дороге, по бокам которой стояли в два ряда зеленные каштаны. Юлька прикрыла глаза и мурлыкала мелодию какой-то детской песенки, слова которой давно забыла. Изредка тревожно, украдкой заглядывала в корзину. Ульянка спала под монотонный гул мотора и мерное покачивание. На заднем сидении сидел какой-то старик с корзинами, видно что-то вез продавать на базар. Он с любопытством поглядывал на Юльку, и тогда она поворачивалась к нему лицом, скосив глаза к переносице, и перекосив рот. Дед тут же отворачивался, и тайком крестился, хотя Юлька точно знала, он был неверующим, и частенько по деревне ходил навеселе или, как говориться, под мухой. И, как видно, в юной цыганке его что-то интересовало, так как он вновь поворачивал к ней голову, пытаясь рассмотреть ее. Это Юльку раздражало и беспокоило. Но тут вдруг деда заинтересовало что-то за окном, и он повернулся к ней спиной, и вовремя, так как в это время Ульянка заворочалась в корзинке. Юлька сунула ей в рот соску с бутылочкой молока и стала мурлыкать песню, чуть громче обычного, по-прежнему сидя с полузакрытыми глазами.
И вдруг автобус остановился, и в него вошел дядя Федя. От неожиданности Юлька чуть не нырнула между сидениями, но вовремя опомнилась. Подперев кулаком щеку, оперлась о сидение, перекосив лицо в одну сторону. Глаза ее по-прежнему были полузакрыты, и со стороны казалось, что цыганочка дремлет. Дядя Федя обвел глазами автобус, скользнув равнодушным взглядом по цыганке, а потом заговорил с водителем.
– Девчонка с ребенком должна была с вами ехать.
– Сегодня с детьми никого не было, наверное, опоздала. – Послышался ответ водителя.
У Юльки всё дрожало внутри. Она молила Бога, чтобы в эту минуту не заплакала Уля. Дядя Федя ещё раз бросил быстрый взгляд по автобусу и вышел. Было слышно, как хлопнула дверца машины, и тут же загудел мотор. Юльке не было видно машины, но она знала, что это «Волга» и чутко прислушивалась к удаляющемуся звуку отъехавшей машины, но потом автобус начал фыркать и вскоре пополз по дороге, медленно набирая скорость.
«Зачем я ему нужна? Неужели дядя Федя искал меня? – не верилось Юльке, как-то не вязался облик деревенского дяди Феди
Девушка задумалась, а в автобусе все дремали, и дед, который сидел рядом, тоже спал, изредка всхрапывая, просыпался, но тут же снова закрывал глаза. Всех, кто ехал в автобусе, Юлька знала с детства, ее тоже все знали. И теперь она чувствовала, что уезжает надолго из своей деревни, с таким красивым названием: Вишенка. Наверное, название деревне дали оттого, что в деревне вишнёвые сады. И когда начинают варить варенье с раннего лета до осени, плывёт запах вишнёвого варенья. Юлька невольно вздохнула: вернётся ли она когда-нибудь в свою родную деревню?
А автобус равномерно бежал по асфальту, убаюкивая людей и приближаясь к намеченной цели. И вскоре замелькали первые дома небольшого городка Дубровка, который был районным центром.
Здесь была поликлиника и набольшая больница, базар, автостанция и проходила железная дорога, по которой шли поезда на юг и на восток, останавливаясь, на маленькой станции Дубровка только на две минуты.
До автостанции Юльке ехать было ни к чему, так как дядя Коля жил ближе, и девушка решила выйти раньше, а потом пройти пешком. Она взяла корзину в одну руку, на плечо закинула сумку и пошла к выходу. Остановка была железнодорожная станция. Пассажиры проводили цыганку любопытным взглядом, и автобус запыхтел, двигаясь дальше. А девушка, не останавливаясь, пошла к железнодорожной станции. Она решила узнать расписание поездов, хотя никакого определённого плана у неё не было, а узнать просто так на всякий случай.
Постояв минут пять возле расписания поездов, Юлька потом зашла в туалет и переоделась, а костюм цыганки спрятала в рюкзак.
Ульянку с корзинки вытаскивать не стала, ей было в ней удобно, и ребёнок продолжал спать. Юля закинула рюкзак за плечи, взяла в руку корзинку и отправилась к дому дяди Коли. От станции ходьбы было минут пятнадцать. Дядя Коля со своей женой Мариной и маленьким сыном Игорьком жили в небольшом собственном доме, с садиком в несколько деревьев и маленьким огородом. Он говорил, что ему предлагали обмен на двухкомнатную квартиру, но дядя Коля считал, что две комнаты, это мало, дом стоит большего.
«Сколько же сейчас времени? – думала девушка. – Выехали в пол шестого, полчаса ехали, потом я потратила примерно полчаса на дорогу, переодевание. Сейчас где-то, наверно, шесть тридцать».
Юлька стояла возле калитки немного в замешательстве: как её примет тётя Марина, да ещё с ребёнком на руках. Но делать не чего, уже приехала, и девушка нажала на кнопку звонка. Железная калитка открылась, и Юлька неуверенно улыбнулась молодой женщине, которая даже ранним утром, в домашнем халате была красивой и изящной.
– Юленька, золотко, заходи, заходи, дай я тебя расцелую. Я тебя еле узнала, ты какая-то не такая, только улыбка твоя. Ты так изменилась, ну просто другой человек! – Удивлялась тетя Марина.
Вернее, просто Марина, так Юлька ее звала, так как тетя к ней совсем не клеилось, она слишком молодо выглядела. А между тем, каждый раз, когда Юлька приезжала в гости к ним, она чувствовала себя не совсем уютно, или, если можно так сказать, не совсем комфортно. У дяди Коли это была вторая жена. А первая жена и старший сын жили в городе Солнечном. Это еще нужно ехать пятьдесят километров. Старший сын у дяди Коли получил хорошее образование, окончил экономический факультет. И, как говорил сам дядя Коля: «Дела у сына пошли в гору, он мальчик башковитый, у него собственный офис, и сеть магазинов, и еще что-то там». Но Юлька в этом совсем не разбирается и ее это не интересует. Сына дяди Коли зовут Гошей, то есть, Григорий. Он красивый, высокий, но одевается совершенно просто. Гоша приезжал в деревню на рыбалку, не скажешь, что у него полно денег.