Паутина. Том 4. Волки
Шрифт:
Через минуту он вошел в комнату, где спали женщины. С яркого света казалось в комнате темно. Но из верхнего отверстия, из дымохода, падал свет и в комнате стоял полумрак, и вскоре он отчетливо увидел на одеялах спящих женщин. Их тела были безупречны. Он переводил свой взгляд с одной женщины на другую. Алехан была беременна, как и его Фатима, но даже в полумраке было видно какая у нее нежная кожа и совсем еще девичья фигура. И беременность ее не уродовала, а наоборот, придавала необычайную сексуальность. Он перевел взгляд на Зулейку. В ней чувствовалась женщина, зовущая, тоскующая о мужской ласке. Фигура ее была безупречной. Один угол паранджи,
«Что это? – с досадой подумал он. – Я что испугался? Или я действительно не похож на мужчину? Ну, нет, я сделаю то, что решил сделать. Не даром ведь столько вечеров подслушивал у двери, пока не узнал, что у этой женщины есть талант рожать мальчиков. У меня будет сын. О, Аллах, пошли мне сына или сразу двоих, на твое усмотрение».
И он шагнул к постели, где спала Юлька. Опустившись на колени рядом, он еще с минуту ее разглядывал, а затем, зажав ей рот сильной рукой, навалился на нее всем телом.
Юлька моментально проснулась, но никак не могла вырваться из цепких рук Керима. Он срывал с нее нижнее белье одной рукой, а другой закрыл ей не только рот, но и нос. Она стала задыхаться, била руками его по голове, по плечам, уцепилась ему волосы, но он был как каменный и на ее удары не обращал внимания. С силой раздвинул ей коленями ноги, и уцепившись за резинку тонких трусиков вместе с волосами рванул их в сторону. Юлька чувствовала, что теряет сознание, еще минута, и она уже не сможет сопротивляться. И тогда она судорожно сунула руку под одеяло и, выхватив нож, с силой сунула его куда-то в мягкую живую ткань насильника.
Тишину разорвал дикий рев боли. Керим дернулся, свалился с Юльки в сторону, схватившись за бок, орал, как недорезанный кабан.
Юлька вскочила на ноги, держа в руке окровавленный нож, другой рукой помогла встать Олесе.
– Ну что, кабан, чушка, свинья, я тебя прирежу! – в истерике кричал она. – Ты меня чуть не задушил, боров проклятый! Тебе захотелось моего тела? А я тебя предупреждала, чтобы ты близко ко мне не подходил.
– О! Она убила меня! Эта сучка меня зарезала! Тебе не жить! Вам обеим не жить, Баймурат отомстит за меня!
Олеся сразу оценила обстановку.
– Тихо! – крикнула она. – Заткнитесь оба! – она открыла нараспашку дверь, чтобы в юрте стало светло. – Покажи рану! – обратилась она к Кериму.
– Не подходи к нему! – закричала Юлька. – Он придушит тебя, как чуть не задушил меня.
– Замолчи! Мне нужно посмотреть твою рану. Не сиди, ляг на бок, чтобы кровь не шла в живот. Да, рана большая, срочно нужна операция.
– О! Я задушу вас прежде, чем сдохну сам! – кинулся к Олесе Керим.
– Я перережу тебе горло, если ты дотронешься до нее! – подскочила к нему Юлька.
– Если ты хочешь умереть, я не пошевелю и пальцем, умирай. Но если ты хочешь жить, то держись за свою жизнь, а не кидайся на женщин, не мешай мне. Дай сосредоточиться, дай подумать, как тебе помочь. Кто с тобой приехал? Назар Бай здесь?
– Нет, – скрежетал зубами Керим.
– Что здесь происходит? – прибежала на крик Гульнара, а за ней бабка и Фатима.
– Гуля, зови Махмуда, а вы срочно сюда чистые простыни, кипятите воду, давайте все лекарство, которое здесь есть и быстро, быстро, не стойте! – командовала Олеся, не заботясь о том, понимают ее или нет.
Но ее поняли и принесли все, что
– Шприцы есть, анальгин, пенициллин, новокаин. Вот, что мне нужно, новокаин.
Обработав рану, она прижала к ней чистую марлевую повязку.
– Держи рукой, пока мы тебя будем готовить к операции.
– Ты кто такая? – прорычал Керим. – Ты хочешь меня зарезать?
– Я хочу тебя зашить и не ори, не напрягай живот, кишки вывалятся! – и, повернувшись к женщинам закричала. – Не стойте, вытащите ваши столы, несите их сюда, я не могу нагибаться сильно, мешает живот. Ставьте оба вместе, застилайте простынею. Хорошо! Где Махмуд?
– Гульнара послала за ним, – отозвалась Юлька.
– Долго, долго! – и обратилась снова к Фатиме. – Неси водку, сколько есть, все неси. А ты, бабуль, приготовь кумган с кипяченой водой и мыло. Юль, помоги мне его раздеть.
– И не подумаю! – возмутилась Юлька.
– Юля, сейчас не время сводить счеты, еще не наступило время. Помоги его раздеть и уложить на стол. Фатима, помогай, вот так, прикрой его простынкой. Плохо, что всю ночь пили и ели, кишки полные, и не знаем, что там. Господи, помоги нам! Юлька становись рядом, мой руки, бабуль, сливай на руки.
– Постойте! – подбежала Гульнара. – Вот смотрите!
В руках у нее был металлический стерилизатор. Она открыла его, в нем были шприцы, пинцеты, скальпели, иглы и даже здоровенная круглая иголка. А самое главное в нем были какие-то нитки.
– Откуда у тебя это? – удивилась Олеся.
– Это дядя Мурат принес мне, я просила его.
Олеся взяла стерилизатор, налила в него воды и поставила на камни у костра.
– Прокипятим, а потом для верности еще промоем в спирте. Чему бывать, того не миновать. На этот раз мы его вытащим, другой раз ему не выкрутиться. От судьбы не уйдешь, – сливая воду, тихо говорила Юльке Олеся. – Теперь зальем сюда спирт и снова моем руки. А старуха-то молчит. Фатима, оказывается, не только понимает, но и говорит без акцента. Ты мне будешь помогать. Но не думай падать в обморок! – нервно говорила и говорила Олеся моя руки. Затем остановилась возле низеньких столиков, на которых лежал Керим. – Сейчас сделаем тебе уколы возле твоей раны, чтобы тебе не было больно. Махмуд становись у изголовья, и, если он начнет буянить, усмиришь его. Так терпи, сделаю несколько уколов, вот так, еще один и еще, потом скажешь мне спасибо, а сейчас ни о чем не думай. Можешь говорить с Махмудом, только не дергайся. Тампоны готовы, нитки есть, кумган с водой рядом. Ну, как, чувствуешь тело? Вот и хорошо и Олеся сделала разрез еще сильней.
– Ох! – побледнела Юлька.
– Я тебе сказала, не вздумай падать в обморок. Мне нужно посмотреть, не проткнула ли ты ему кишки. Тампон, еще один. Не вздумай рыгать, тогда точно его не вытянем. Слава Богу, ты проткнула только его брюхо, а кишки целы. Сейчас уберем кровь и будем зашивать. Керим, если хочешь, мы тебе вырежем аппендицит, а вообще- то не стоит. – толи шутила, толи говорила всерьез Олеся. – Вдела нитку, правильно, в кривую иглу. И аккуратно, как на шелковой рубашке, зашьем дырку в животе. Теперь сделаем укол пенициллина, чтобы не было воспаления, и наложим мазь, теперь повязку. Керим, не смей чихать, кашлять, сморкаться. В туалет нужно было сходить до операции, но я боялась, что у тебя дырка в кишках, поэтому боялась, можно ли тебе ставить клизму. Сейчас Фатима поставит тебе клизму, и ты сходишь прямо здесь, на столе, на клеенку, чтобы не дуло живот.